Лига культуры

Поделись знанием:
(перенаправлено с ««ЛИГА КУЛЬТУРЫ» (журнал)»)
Перейти к: навигация, поиск
<tr><td style=>
 [www.odessa-roerich-house.od.ua Лига Культуры]</div><tr><td style="background:#dae7fa; border:1px #bcd3f5 solid; font-size:85%; font-weight:bold; line-height:1.35em; padding:4px">Лига Культуры
 
Специализация

научно-популярный

 
Периодичность

два раза в год

 
Язык
 
Адрес редакции

Одесса, Большая Арнаутская (Чкалова) 47, оф. 2

 
Главный редактор

Татьяна Слонимская

 
Учредители

Институт Лиги Культуры и социального содружества, Одесский Дом-Музей им. Н. К. Рериха

 
Издатели

Одесский Дом-Музей им. Н. К. Рериха

 
История издания

с декабря 2012 г.

 
Объём

300 с.

 
Формат

A4

</table>

Лига Культуры — научно-публицистический журнал. Зарегистрирован Одесским Домом-Музеем имени Н. К. Рериха в 2000 году. В основе издания заложена идея художника-миротворца, ученого, общественного деятеля, писателя Николая Константиновича Рериха (1874—1947) о синтезе науки, искусства и культуры.





Содержание

История

Журнал издается с 2012 года два раза в год и приурочен к памятным датам — ко дню рождения Н. К. Рериха (9 октября) и Международному дню культуры (15 апреля). Широкоформатное издание «Лига Культуры» состоит из десяти тематических разделов, объединенных единой культурной платформой, иллюстрирован полноцветными вкладками. В начале 30-х годов прошлого столетия идея Н. К. Рериха об охране культурных ценностей поддерживалась работой Всемирной Лигой Культуры, созданной Н. К. Рерихом в США (1932). В организацию входили десять направлений, секций: «Первый — Отдел Мира; Второй — Духовного совершенствования; Третий — Науки; Четвёртый — Искусства; Пятый — Материнства и Воспитания; Шестой — Ремесла и труда; Седьмой — Кооперации и Промышленности; Восьмой — Охраны и Безопасности; Девятый — Землеустройства и Строительства; десятый — Здравия и Охранения…».[1]

Структура, цели и задачи журнала

Название каждой из десяти рубрик одноименного журнала соответствует названию того или иного отдела организации «Всемирная Лига Культуры». Журнал «Лига Культуры» — это первое и единственное научно-публицистическое издание с полностью заимствованной структурой. Идентичность выбранной формы (макет издания) способствует решению поставленных журналом задач: знакомству с идеей Н. К. Рериха и распространением этой идеи на наглядном примере целостности всех составляющих. Стиль и направление издания позволяют в доступной форме знакомить читателей с важнейшими научными наблюдениями, разработками и достижениями во многих сферах жизни и деятельности. Охранение, просвещение и воспитание — первостепенные задачи «Всемирной Лиги Культуры». В журнале они поддерживаются всеми рубриками. Несмотря на дифференциацию, десять разделов издания составляют единое целое. Каждый раздел предваряет статья Н. К. Рериха и его художественная иллюстрация на конкретную тему. Публикуются редкие переводные материалы. Архивное достояние музейных, библиотечных, а также иных научно-культурных организаций, частных собраний, включающие раритетные публикации эпистолярного и других жанров. Эти материалы составляют блоки раздела «Охрана и безопасность». Они предоставляют читателям возможность ознакомиться с редкими источниками.

Деятельность

Журнал «Лига Культуры» в рамках деятельности Одесского Дома-Музея им. Рериха (ОДМ) проводит Международные художественные выставки и конкурсы детского рисунка, презентации публикаций. По материалам проведенных мероприятий ведется издательская работа: публикуются альбомы, каталоги, буклеты. В своей деятельности журнал поддерживает традиции культурной преемственности, опираясь на опыт двух журналов, издававшихся в дореволюционной России: «Мир искусства» (Санкт-Петербург) и «В мире искусств» (Киев).

Лига Авторов

Авторами, преимущественно, являются носители русского языка, проживающие в различных странах мира. С момента первого выпуска «Лиги Культуры» с журналом сотрудничали ведущие специалисты науки, искусства, культуры и других областей: профессор Юрий Златопольский (Израиль), профессор Юрий Линник (Россия), научный сотрудник Алексей Пахомов (Россия), искусствовед Галина Петрова (Россия), искусствовед Надежда Полунина (Россия), доктор Татьяна Яцюк (Израиль), руководитель проекта «Экокультура» Вероника Лещинская (Россия), искусствовед Татьяна Касинова (Россия), профессор Александра Самойленко (Украина), доцент Надежда Польщикова (Украина), социолог Александра Васильева (Израиль), сотрудник СибРо Татьяна Зорина (Россия), сотрудник ОДМ им. Н. К. Рериха Елена Богацкая, доктор Злата Зарецкая, профессор Ольга Тарасенко (Украина), к. иск. н. Наталья Порожнякова (Украина), доктор Рахель Шапиро (Израиль), сотрудник СибРо Людмина Толстихина (Россия), биолог Ольга Голлер (Израиль), доктор иск. Евгений Котляр (Украина), ученый-востоковед Елена Огнева (Украина), доктор Екатерина Ляхова (Нидерланды), профессор Амир Хисамутдинов (Россия), к. ист. н. Анна Глазова (Украина), художник Галина Лекарева-Никитина (Украина), к. филос. н. Наталья Башкова (Россия), инженер-эколог Ирина Цененко (Италия), к. пед. наук Надежда Егорова (Россия), филолог К. Гилевич (Нидерланды), аспирантка Марина Грачева (Россия), писатель Елена Зинченко (Украина), журналист Лучиана Винчи (Италия), профессор Ипполит Сборовец (Украина), канд. фил. н. Лариса Бурчак (Украина), искусствовед Гунта Рудзите (Латвия), журналист Ирина Савосина (Беларусия), к. юр. н. Ирина Кеня, к. иск. н. Наталья Кубриш (Украина), ученый-востоковед Гельмут Ф. Нойманн (Швейцария), доктор фил. наук Галина Подольская (Израиль), архитектор Виктор Слонимский (Израиль), к. мед. н. Григорий Подольский (Израиль), ученый-востоковед Елена Семека (США), профессор Александр Сыркин (Израиль) и другие.

Редакция

Номера журналов

Распространение

Журнал издается на русском языке. Распространяется в ведущие библиотеки мира, культурные и научно-исследовательские учреждения с целью введения в научный оборот. О цели создания объединения Николай Рерих писал: «В широком размахе Лига Культуры должна способствовать всему прекрасному, всему познавательному»[2]. Супруга художника, философ, знаток западной и восточной культуры Елена Ивановна Рерих, отмечала, что Лига Культуры — это «как бы обширнейший Храм, в котором каждый, стремящийся к общему благу и усовершенствованию жизни, находит себе место»[3]. В основу Лиги было положено истинное, первичное понимание Культуры, которое Николай Рерих обосновал с точки зрения науки филологии: «Культура имеет два корня — первый друидический... Культ всегда останется почитанием Благого Начала, а Ур нам напоминает старый восточный корень, обозначающий Свет, Огонь».[4]


Напишите отзыв о статье "Лига культуры"

Примечания

  1. ↑ Рерих Е. И. Письма в 9-ти томах, т.1. — 1993. — P. 114.
  2. ↑ Рудзитис Рихард. Лига Культуры // Рудзитис Рихард. Николай Рерих - Водитель Культуры. - Рига : Угунс. — 1990. — P. 20.
  3. ↑ Рудзитис Рихард. Мощь красоты // Рудзитис Рихард. Сознание красоты спасет. - Таллинн: Эстонское Общество Рериха. — 1990. — P. 18.
  4. ↑ Рудзитис Рихард. Миссия Культуры // Рудзитис Рихард. Николай Рерих - Водитель Культуры. - Рига : Угунс. — 1990. — P. 6.

См. также


<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

 Для улучшения этой статьи желательно?:
К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Лига культуры

– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.