×Laeliocattleya Hsin Buu Lady
Поделись знанием:
×Laeliocattleya Hsin Buu Lady×Laeliocattleya Hsin Buu Lady
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
| ×Sophrolaeliocattleya Hsin Buu Lady | |
|---|---|
 </small>
| |
| Классификация | |
| Род: | ×Sophrolaeliocattleya |
| Грекс: | Hsin Buu Lady |
| Синонимы | |
| |
| Происхождение | |
| Оригинатор: | Ching Hua |
| Регистратор: | Ching Hua, 2000 |
×Sophrolaeliocattleya Hsin Buu Lady — грекс гибридного рода ×Sophrolaeliocattleya, подтрибы Laeliinae, трибы Epidendreae, подсемейства Epidendroideae, семейства Орхидные.
Аббревиатура родового названия в промышленном и любительском цветоводстве — Slc.[1]
Соответственно сокращенное название грекса: Slc. Hsin Buu Lady.
Грекс создан в Тайване в результате скрещивания Laelia anceps, Sophronitis coccinea (syn. Cattleya coccinea), Sophronitis milleri (syn. Cattleya milleri), Cattleya dowiana, Cattleya mossiae, Sophronitis cinnabarina (syn. Cattleya cinnabarina) и нескольких неизвестных видов.
Используется в комнатном и оранжерейном цветоводстве и селекции красивоцветущих гибридов каттлейной группы.
Содержание
Биологическое описание
Растения средних размеров. Побег симподиального типа.
Ризома короткая. Псевдобульбы однолистные, плотно расположенные.
Листья плотные, тёмно зелёные, суккулентные.
Цветки 9—10 см в диаметре, обладают приятным ароматом. Формой близки Laelia anceps. Лепестки и чашелистики яркого малинового цвета. Губа красная с жёлтым.
Родословная
По данным The International Orchid Register[2]
| Laelia anceps | ||||||||||||||||
| Lc. Hsin Buu Lady 2000 | ||||||||||||||||
| Sophronitis coccinea (syn. Cattleya coccinea) | ||||||||||||||||
| Cattleya Jinn 1966 | ||||||||||||||||
| Sophronitis milleri (syn. Cattleya milleri) (пыльца) | ||||||||||||||||
| Cattleya Wendy's Valentine (пыльца) 1979 | ||||||||||||||||
| ? Cattleya Orange Gem 1929 или 1918 года[3] | ||||||||||||||||
| Cattleya Paprika (пыльца) 1960 | ||||||||||||||||
| Cattleya Marathon → 1908 | ||||||||||||||||
| Cattleya Anzac 1921 | ||||||||||||||||
| ? Cattleya Dominiana (пыльца) 1859 или 1899 года[4] | ||||||||||||||||
| Cattleya dowiana | ||||||||||||||||
| Cattleya Empress Frederick 1888 | ||||||||||||||||
| Cattleya mossiae (пыльца) | ||||||||||||||||
| → Cattleya Marathon 1908 | ||||||||||||||||
| Sophronitis cinnabarina (syn. Cattleya cinnabarina) | ||||||||||||||||
| Cattleya Psyche 1902 | ||||||||||||||||
| Sophronitis coccinea (syn. Cattleya coccinea) (пыльца) | ||||||||||||||||
В культуре
Температурная группа — от тёплой до умеренной.
Сезон цветения зима—весна[5], некоторые культивары способны цвести два раза в год, зимой и в конце лета[6].
Агротехника см. статьи: Каттлея и Лелия обоюдоострая.
Известные культивары
- Lc. Hsin Buu Lady 'YT' AM/AOS (88 баллов Американского орхидного общества)
Болезни и вредители
Напишите отзыв о статье "×Laeliocattleya Hsin Buu Lady"
Примечания
- ↑ [www.orchidsaustralia.com/download_abbrevtab.pdf Alphabetical list of standard abbreviations of all generic names. occurring in current use in orchid hybrid registration as at 31st December 2007]
- ↑ [apps.rhs.org.uk/horticulturaldatabase/orchidregister/orchidregister.asp The International Orchid Register]
- ↑ По данным The International Orchid Register существовали два грекса под одинаковым названием Orange Gem. Первый был создан в 1929 г. (Elinor × G. S. Ball), второй в 1918 г. (Iridescens × Triumphans). Какой из них является предком Lc. Hsin Buu Lady неизвестно.
- ↑ По данным The International Orchid Register существовали два грекса под одинаковым названием Dominiana. Первый был создан в 1859 г. (Cattleya intermedia × Cattleya maxima), второй в 1918 г. (Cattleya dowiana × Cattleya purpurata). Какой из них является предком Lc. Hsin Buu Lady неизвестно.
- ↑ [www.sqr.or.jp/usr/fujiengei/orchid/WL5859.html Laeliocattleya Hsin Buu Lady 'Red Star']
- ↑ [www.marblebranchfarms.com/cc060.html Lc. Hsin Buu Lady 'YT' на сайте Marble Branch Farms]
Ссылки
- [www.flickr.com/search/?w=all&q=Hsin+Buu+Lady Фотографии × Laeliocattleya Hsin Buu Lady на сайте flickr.com] (англ.)
Отрывок, характеризующий ×Laeliocattleya Hsin Buu Lady
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
