Ёбаи
Ночное посещение (яп. 夜這い ёбаи) — японская традиция, широко распространённая в сельской местности с ранних лет периода Эдо (1603) до начала периода Мэйдзи (1868) и соблюдавшаяся в некоторых частях Японии вплоть до середины XX века. Традиция позволяла молодым людям скрытно проникать в дома девушек по ночам и вступать с ними в половую связь с согласия партнёрши и с молчаливого согласия её родителей[1][2][3][4][5][6][7][8][9].
Описание
«Ночное посещение» в традиционном понимании заключалось в том, что молодые неженатые мужчины могли ночью проникать в дома, где проживали молодые незамужние женщины. Бесшумно пробравшись в покои женщины, раздетый мужчина давал понять о своих намерениях, и если получал согласие, они вступали в половую связь. К утру мужчина должен был уйти[1][2]. Родители девушки делали вид, что не знают о ночном визитёре, даже если это было не так[2]. Несмотря на поддерживаемую всеми видимость секретности, о встречах, как правило, было известно заранее как её непосредственным участникам, так и родителям женщины, которые оставляли входную дверь открытой и намеренно оставляли девушку в комнате одну[1][3][5]. После ночного посещения, закончившегося беременностью партнёрши, от пары требовалось вступить в брак, однако если ребёнок всё же рождался вне брачных уз, то он принимался в семью матери. Официальными родителями в таком случае «назначались» родители матери-одиночки. С учётом того, что до начала периода Мэйдзи у японских простолюдинов даже не было фамилий, личность отца в этих условиях практически не имела значения[8].
Согласно этнографу Акамацу Кисукэ, традиция «ёбаи» могла отличаться в некоторых деталях в зависимости от региона. Кисукэ разделял «ночные посещения» на три вида: закрытые — в которых девушкам разрешалось принимать молодых людей только из той же самой деревни; открытые — когда девушкам разрешалось принимать жителей других деревень и совершеннолетних проезжих, как женатых, так и холостых; полуоткрытые — являвшие собой различные комбинации из первых двух видов[8].
История
С установлением сёгуната Токугава японское общество было сильно бюрократизировано и поделено на социальные классы: самураи, ремесленники, купцы и крестьяне. Местные власти записывали социальный класс каждой семьи в «семейной регистратуре» (яп. 戸籍 косэки) следили за тем, чтобы дети, рождённые в этой семье, не могли вступить в брак с членом другого социального класса. В связи с этим в Японии, особенно в высших социальных слоях, были широко распространены браки по договорённости. У простолюдинов, напротив, существовала относительная свобода выбора партнёра, и традиция «ночного посещения», после которой молодые люди нередко вступали в брак, рассматривалась родителями девушки как один из способов выдать дочь замуж[3][8]. Наиболее широко традиция была распространена на юго-западе страны, где патриархальные устои были не столь сильны, в отличие от севера, и понятие моногамного брака было весьма условным[8].
С падением сёгуната социальные классы были отменены, и для вступления в брак уже не требовалось разрешения властей. Тем не менее значительная часть населения, особенно в сельской местности, продолжала практику браков по договорённости, негласно включавшую традицию «ночных посещений». Однако государственная политика единобрачия изменила общественное отношение к «ёбаи» с позитивного или нейтрального на негативное, и «ночные посещения» стали осуждаться как аморальные. По мере индустриализации страны традиция ещё сохранялась в сельских и горных районах страны вплоть до середины XX века, но в итоге уступила романтическим свиданиям в «отелях для влюблённых», банях и на курортах[3][8].
Напишите отзыв о статье "Ёбаи"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Josie Dew. [books.google.com/books?id=TClPXjnugboC&pg=PT380&q=Yobai A Ride In The Neon Sun: A Gaijin in Japan]. — Little, Brown Book Group. — P. 380–. — ISBN 978-1-4055-1969-4.
- ↑ 1 2 3 Liza Dalby. [books.google.com/books?id=VBR6h5tZ9toC&pg=PA252&dq=Yobai East Wind Melts the Ice: A Memoir Through the Seasons]. — University of California Press. — P. 252–. — ISBN 978-0-520-25991-1.
- ↑ 1 2 3 4 Boye De Mente. [books.google.com/books?id=xorTAgAAQBAJ&pg=PT296&dq=Yobai Japan's Cultural Code Words: Key Terms That Explain the Attitudes and Behavior of the Japanese]. — Perseus Books Group. — P. 296–. — ISBN 978-1-4629-0062-6.
- ↑ [books.google.com/books?id=vUkrAAAAMAAJ&q=Yobai&dq=Yobai Report]. — Asiatic Research Center, Korea University. — P. 713.
- ↑ 1 2 John Stevens. [books.google.com/books?id=tjlLXu_8u6QC&pg=PT41&dq=Yobai Tantra of the Tachikawa Ryu: Secret Sex Teachings of the Buddha]. — Stone Bridge Press. — P. 41–. — ISBN 978-1-61172-520-9.
- ↑ Clare Campbell. [books.google.com/books?id=z66XIV5ptt0C&pg=PT64&dq=Yobai Tokyo Hostess: Inside the shocking world of Tokyo nightclub hostessing]. — Little, Brown Book Group. — P. 64–. — ISBN 978-0-7481-1208-1.
- ↑ [books.google.com/books?id=Fwo0AQAAIAAJ&q=Yobai&dq=Yobai 東京大学アメリカ太平洋研究]. — 東京大学大学院総合文化研究科附属アメリカ太平洋地域研究センタ, 2006. — P. 223, 224.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Sonia Ryang. [books.google.com/books?id=tkOUAgAAQBAJ&pg=PA30&dq=Yobai Love in Modern Japan: Its Estrangement from Self, Sex and Society]. — Routledge. — P. 30–. — ISBN 978-1-135-98863-0.
- ↑ [books.google.com/books?id=iygOAQAAMAAJ&dq=Yobai&focus=searchwithinvolume&q=Yobai Japan Studies Review]. — Southern Japan Seminar, 1998. — P. 48, 50.
Отрывок, характеризующий Ёбаи
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
