Ёкодзуна

Эта статья — о ранге сумо. О рестлере см. Ёкодзуна (рестлер).

Ёкодзуна (яп. 横綱) — высший ранг (титул, позиция, звание) борца сумо.

История

Первые достоверные сведения о титуле восходят к 1789 году. До революции Мэйдзи это было просто почётное звание, которое присваивалось борцам высшего, на тот момент, ранга одзэки, выступающим перед сёгуном. По этой причине ёкодзунами не обязательно были сильнейшие борцы — сказывались разные причины, в том числе интриги среди их покровителей.

Ёкодзуны носят «широкую верёвку» (симэнава) в качестве пояса как знак отличия. Веревка особого ручного плетения достигает 20 кг веса, она используется только для церемоний. Каждый год совместными усилиями борцов хэя и итимона для своего ёкодзуны изготавливаются три новых верёвки — к каждому токийскому басё. Собственно, «дзуна» (или «цуна») — одно из названий такой верёвки, и давшее имя титулу, поэтому перевод слова «ёкодзуна» как «великий чемпион», хотя и ближе к реальному положению вещей, далёк от буквального значения («носящий цуну»). Поединки с участием ёкодзун — как правило, последние поединки дня. Поединки ёкодзун между собой (если их несколько) проводятся в самые последние дни турниров.

Присвоение титула

Звание ёкодзуны присваивается после многоступенчатой процедуры. Вначале Судейский комитет Ассоциации сумо вносит кандидатуру на рассмотрение комитета по выборам ёкодзун. Комитет по выборам ёкодзун (яп. 横綱審議委員会, ёкодзуна синги-иинкай) состоит из общественных деятелей, бывшие борцы входить в него не могут. После рассмотрения кандидатуры комитет по выборам даёт заключение (положительное или отрицательное), которое передаётся на рассмотрение Совета директоров Ассоциации. Совет директоров и принимает окончательное решение. Декларируется, что для присвоения звания должны учитываться сила, искусство и достоинство/изящества (品格, хинкаку). Другое правило гласит, что ёкодзуной может стать одзэки, два раза подряд выигравший басё или показавший «сопоставимый с этим результат» (например, 62-й ёкодузна Онокуни получил титул после победы с результатом 15-0 и двух последовавших дзюнъюсё (вторых результатов на басё) с результатами 12-3 и 13-2). Восемь ёкодзун от Асахифудзи до Харумафудзи получили титулы после двух подряд побед, затем звание получил Какурю после результата 14-1 и поражения в дополнительной схватке в январе 2014 года и победы в марте 2014 с тем же результатом 14-1. Титул стараются давать борцу, находящемуся на подъёме, чтобы в качестве ёкодзуны борец находился на пике своих возможностей. Был неудачный прецедент провозглашения ёкодзуной перспективного борца, не выигравшего Императорский кубок ни разу, несмотря на то, что в среднем он показывал отличные результаты: Футахагуро получил титул после двух подряд дзюнъюсё, в звании ёкодзуны добился дзюнъюсё ещё трижды, но так ни разу и не победил; дисквалифицирован и отправлен в отставку (см. ниже), пробыв ёкодзуной чуть больше года.

Одно время считалось (члены Ассоциации сумо заявляли это открыто), что иностранец (гайдзин) может иметь силу и искусство, но достоинства и изящества (хинкаку) у него быть не может, и он должен остаться одзэки, а не ёкодзуной. В марте 1992 года гаваец Конисики обвинил Ассоциацию в расизме после того, как судейский комитет не вынес его кандидатуру на рассмотрение (результаты Конисики: ноябрь 1991 — 13-2 (победа), январь 1992 — 12-3, март 1992 — 13-2 (победа)). Вскоре Конисики взял свои слова обратно, а впоследствии так и не смог больше выиграть ни одного турнира и одержать за один турнир больше 10 побед. Лишь 27 января 1993 года гавайцу Акэбоно было дано звание ёкодзуны, присвоение было вдвойне примечательно тем, что до этого он имел лишь 8 месяцев стажа в звании одзэки. Затем из иностранцев звание было присвоено также самоанцу Мусасимару и монголу Асасёрю. По состоянию на май 2014 года, все трое действующих ёкодзун (Хакухо, Харумафудзи и Какурю) — монголы. Вместе с тем ещё раньше, до Акэбоно, звание получил японский подданный Тайхо Коки, уроженец японского Сахалина, украинец по отцу.

Последний на сентябрь 2015 года ёкодзуна японского происхождения, Таканохана, прекратил выступления в 2003 г. В последний раз звание ёкодзуны присваивалось японцу в 1998 году, когда титул получил брат Таканоханы Ваканохана, ушедший в отставку в 2000 г.

Карьера ёкодзуны

Ёкодзуна, в отличие от всех прочих борцов, не может быть понижен в ранге по результатам турниров. Доминирование борца такого уровня на каждом турнире или двузначный счет побед считаются нормой. Ёкодзуна, выступающий без блеска, как правило, сам снимается с турнира. Если ёкодзуна от турнира к турниру не в состоянии постоянно поддерживать столь высокий уровень выступлений, он уходит в отставку. Решение о завершении карьеры может быть принято как самим борцом, так и Комитетом по выборам ёкодзун, оценивающим выступления обладателей высшего звания на каждом басё и имеющим полномочия вынести плохо выступающему великому чемпиону «воодушевление», «предупреждение» или «рекомендацию выйти в отставку», причем «рекомендация» является обязательной к исполнению. По этой причине продолжительность карьеры ёкодзуны ограничена периодом спортивного расцвета борца. В отличие от ёкодзуны, борцы меньшего ранга имеют возможным выступать дольше, опускаясь в бандзукэ сообразно своим реальным возможностям.

Ёкодзуна должен быть образцом не только на дохё, но и в жизни, что получается в полной мере далеко не у всех. Пример этого — дурное поведение Асасёрю, приведшее к его дисквалификации, и, позже, к преждевременной отставке.

Стиль ёкодзуны

Екодзуна обязан придерживаться определённого стиля в выполнении ритуального танца, который исполняется ёкодзунами в каждый турнирный день в ходе церемонии «дохё-ири» после представления публике прочих борцов лиги макуути. Ёкодзуна выходит на дохё в сопровождении двух ассистентов — борцов макуути: вначале идёт глашатай (цуюхарай), затем сам ёкодзуна, замыкает процессию меченосец (татимоти), несущий церемониальный меч. Ассистенты размещаются на дохё по обе стороны от ёкодзуны. Сам танец состоит из нескольких хлопков в ладоши с разведением рук («тиритёдзу») в полуприседе, стоя на мысочках ступней (позиция «сонкё»), череды притопов высоко поднимаемой ногой с приседаниями («сико́») и коротких перемещений по дохё в полуприседе движениями ступней. Танец символизирует изгнание злых духов и ритуальное очищение. Стили названы по именам великих борцов XIX века, когда-то их практиковавших. Кроме некоторых фигур танца, стили различаются формой узла, которым верёвка-сименава завязывается на спине. Ранее существовало несколько стилей, в том числе и сугубо индивидуальных. Борец выбирает стиль раз и навсегда по получении титула, сообразуясь, в том числе, с традициями своей «комнаты» (хэя), и в первый раз выполняет дохё-ири в синтоистском храме. По состоянию на 2014 год, за более чем 60 предшествующих лет практиковались только два стиля:

• Унрю. Узел вяжется с одной большой петлёй. Один из подъёмов с приседания («сэриагари») в танце выполняется с вытянутой правой рукой и согнутой левой рукой. Стиль танца считается «оборонительным», что, впрочем, никак не связано с манерой самого борца вести поединки. Пример ёкодзуны стиля унрю — Асасёрю. Стиль имеет репутацию «удачливого» и применялся в последние годы чаще всего.
• Сирануи. Узел вяжется с двумя петлями, разведенными в стороны. Один из подъёмов с приседания в танце выполняется с разведенными руками. Стиль танца считается «атакующим». Пример ёкодзуны стиля сирануи — Хакухо. Из-за предрассудка о его «несчастливости» стиль Сирануи практиковался заметно реже, чем Унрю.

Предрассудок основан, отчасти, на том, что ёкодзуна, практиковавшие стиль Сирануи, последние несколько десятилетий действительно не показывали выдающихся результатов или не удерживали лидерства долго. Такими были Котодзакура, Футахагуро, Асахифудзи, Ваканохана (III). Напротив, многие величайшие борцы ближайшего прошлого имели стиль Унрю, например, Тайхо, Тиёнофудзи, Акэбоно, Мусасимару, Таканохана (II).

Из действующих на настоящее время (апрель 2014 года) ёкодзун Хакухо и Харумафудзи придерживаются стиля Сирануи, а Какурю — стиля Унрю.

По достижении 60-летнего возраста ушедший в отставку ёкодзуна получает право провести в ознаменование этого события церемонию канрэки дохё-ири яп. 還暦土俵入り, отличие которой состоит в том, что цуна, которую он носит во время этой церемонии, не белого, а красного цвета. Так, в июне 2013 года канрэки дохё-ири провёл глава Ассоциации сумо 55-й ёкодзуна Китаноуми, которому ассистировали 58-й ёкодзуна Тиёнофудзи и 65-й ёкодзуна Таканохана.

Вес ёкодзун

По состоянию на 2015 год за последние 50 лет средний вес ёкодзун равен 145 кг при росте 187 см. Средние габариты ёкодзун за всю историю 184 см и 136 кг. Самыми лёгкими были Ваканохана, Вакасима и Тотигияма (около 100 кг), самыми тяжёлыми — Онокуни, Акэбоно и Мусасимару (188, 233 и 235 соответственно). На 2016 год трое действующих великих чемпионов весят: Хакухо − 155 кг при росте 192 см, Харумафудзи — 135 кг и 186 см, Какурю — 155 кг при росте 186 см.

Количество ёкодзун

Квот на количество ёкодзун нет. В истории бывали периоды, когда действующих борцов с таким титулом не было ни одного (в 1931—1932; в 1992—1993), и когда число их достигало пяти одновременно (январь 1953 — между присвоением титула 42-му ёкодзуне Кагамисато и отставкой 38-го ёкодзуны Терукуни). Каждый ёкодзуна имеет порядковый номер — по очерёдности получения титула за историю сумо. Всего ёкодзун (по состоянию на март 2014 года) было 71.

Дисквалификация

За серьёзные проступки, несовместимые с высоким званием, ёкодзуна может быть дисквалифицирован временно или навсегда. В 1949 году 39-й ёкодзуна Маэдаяма был пожизненно дисквалифицирован за тайное посещение бейсбольного матча во время басё, в котором он не участвовал из-за травмы. 60-й ёкодзуна Футахагуро, не выигравший ни одного турнира в макуути за карьеру, был изгнан из сумо в конце 1987 года за ссору с тренером (ояката) и рукоприкладство в отношении его жены. 68-го ёкодзуну Асасёрю отстраняли от соревнований на два турнира за участие в публичном футбольном матче во время, официально отведённое ему на лечение (впоследствии Асасёрю сам ушёл в отставку после драки с управляющим ночным клубом, не дожидаясь решения Ассоциации).

Другие ёкодзуна

В Японии существует неформальная практика называть ёкодзунами сильнейших борцов-любителей. Существуют неформальные звания вроде «Ёкодзуна среди школьников», «Ёкодзуна среди студентов». Например, в юности, студенческим ёкодзуна был одзэки Котомицуки.

Интересные факты

• Кайо побеждал на турнирах пять раз, что выше результата некоторых ёкодзун. Однако он так и остался одзэки, так как не был стабилен.

См. также

• Список ёкодзун

Литература

• Иванов О. «Сумо. Живые традиции древней Японии». — М., Стиль-МГ, 2004 г. ISBN 5-8131-0062-8

Источники

• [www.battlespirit.ru/content/view/394/73 Словарь терминов на сайте «Боевой дух»]
• [www.japan-sumo.ru/?q=node/1406]

Отрывок, характеризующий Ёкодзуна

Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.


Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.


Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.