Обыкновенный ёрш
Поделись знанием:
– Voila votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, – сказал француз. – Au revoir, mon gros. Faut etre humain. Nous sommes tous mortels, voyez vous, [Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди,] – и француз с пятном на щеке побежал назад к своим товарищам.
Пьер, задыхаясь от радости, подбежал к девочке и хотел взять ее на руки. Но, увидав чужого человека, золотушно болезненная, похожая на мать, неприятная на вид девочка закричала и бросилась бежать. Пьер, однако, схватил ее и поднял на руки; она завизжала отчаянно злобным голосом и своими маленькими ручонками стала отрывать от себя руки Пьера и сопливым ртом кусать их. Пьера охватило чувство ужаса и гадливости, подобное тому, которое он испытывал при прикосновении к какому нибудь маленькому животному. Но он сделал усилие над собою, чтобы не бросить ребенка, и побежал с ним назад к большому дому. Но пройти уже нельзя было назад той же дорогой; девки Аниски уже не было, и Пьер с чувством жалости и отвращения, прижимая к себе как можно нежнее страдальчески всхлипывавшую и мокрую девочку, побежал через сад искать другого выхода.
Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.
Красавица армянка продолжала сидеть в том же неподвижном положении, с опущенными длинными ресницами, и как будто не видала и не чувствовала того, что делал с нею солдат.
Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.
В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.
Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.
Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
(перенаправлено с «Ёрш (рыба)»)
Запрос «ёрш» перенаправляется сюда; см. также другие значения.
| Обыкновенный ёрш | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
 | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Научная классификация | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
промежуточные ранги
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Международное научное название | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Охранный статус | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение Вызывающие наименьшие опасенияIUCN 3.1 Least Concern: [www.iucnredlist.org/details/9568 9568 ] | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Обыкновенный ёрш[1] (лат. Gymnocephalus cernuus) — вид рыб из семейства окунёвых (Percidae), типовой вид рода ершей (Gymnocephalus).
Это пресноводная рыба, обитающая в водоёмах Европы и северной Азии, вблизи дна в озёрах, запрудах, вблизи берегов рек, предпочитает песчаное дно или гравий. Длина взрослой рыбы — около 10 см. Питается главным образом придонными беспозвоночными, иногда — мелкой рыбой и некоторыми растениями. На ерша в свою очередь охотятся более крупные рыбы.[2]
Содержание
Распространение
Ёрш обыкновенный — самый распространённый из четырёх видов рода ёрш: его природный ареал включает северную и восточную часть Франции, восточную часть Англии, реки бассейна Балтийского моря, центральную и восточную Европу, а также Зауралье, северную Азию до бассейна реки Колымы. Во второй половине двадцатого столетия ёрш появился в нескольких водоёмах Европы за пределами своего природного ареала — озере Лох-Ломонд в Шотландии, в озерах Италии, озере Мидеван (Норвегия), в Камарге (дельта Роны, средиземноморское побережье Франции); считается, что распространению способствовало построение каналов и широкое использование ерша как наживки в спортивной ловле щуки.
К тому же, в середине восьмидесятых XX столетия ёрш был случайно интродуцирован (вероятно, с балластной водой судов) в реку Сент-Луис (США), впадающую в Верхнее озеро (система Великих озёр). Тут образовалась постоянная популяция, которая в начале девяностых распространилась на дельты некоторых других рек, впадающих в Верхнее озеро. Также ерша нашли в озере Гурон.
Внешнее строение
Спина ерша серо-зелёная с чёрными пятнами и точками, бока желтоватые, пузо светло-серое или белое. Спинной и хвостовой плавники с чёрными точками. Общий окрас этой рыбы зависит от окружающей среды: ёрш светлее в реках и озёрах с песчаным дном, и темнее в водоёмах, где дно илистое. Глаза мутно-розовые, иногда с синей радужкой. Обычная длина — от 8 до 12 сантиметров, масса — от 15 до 25 грамм. Иногда, впрочем, встречаются экземпляры длиной более 20 сантиметров и массой даже больше ста грамм. Большие экземпляры ерша известны из бассейна Оби, Обской губы, и некоторых уральских озёр.
Исследователи выделяют несколько морфотипов ерша. Например, на разных участках Днепра существуют популяции «худого» и «высокотелого» ерша. Стойкие различия строения тела есть и между прибрежными и глубоководными популяциями ерша в больших водоемах. Такие популяции отличаются числом лучей и колючек в спинном плавнике, числом чешуек над и под боковой линией, числом колючек на жаберных пластинках, числом позвонков и относительной величиной головы, рыльца, глаз и плавников.
В дополнение к разным морфологическим типам в Евразии есть географический градиент нескольких параметров анатомического строения ершей: эти параметры растут с запада (Европа) на восток (Сибирь). Это максимальная и минимальная высота тела, предорсальное и преанальное расстояние, высота первого спинного плавника, длина и высота анального плавника и длина брюшных плавников.
Половой диморфизм у ершей не очень заметный, но выражается в нескольких анатомических характеристиках: высота тела, длина верхней половины хвостового плавника, длина грудных плавников и размер глаз — всё это больше у самцов, нежели у самок.
Генетика
Ёрш обыкновенный имеет 2n=48 хромосом и может гибридизироваться с окунем обыкновенным и ершом дунайским. Гибриды ерша обыкновенного и окуня обыкновенного имеют промежуточные черты строения, но обычно по внешнему виду ближе к материнскому виду, нежели к отцовскому. Такие гибриды растут быстрее ерша и окуня и лучше приспособлены к неблагоприятным температурам, загрязнению воды, лучше переносят голод. При этом гибриды мужского пола стерильны (не могут давать потомство), а гибриды женского пола могут давать потомство с мужскими особями как ерша, так и окуня. Гибриды ерша обыкновенного и ерша дунайского имеют промежуточную окраску и характеристики скелета; достоверных сведений об их размножении сейчас нет.
Образ жизни
Ёрш — очень неприхотливый, обычно стайный вид, и он очень хорошо чувствует себя в широком спектре условий окружающей среды. Его можно найти как в пресных, так и в солоноватых водоёмах с показателем солёности до 10—12 ‰; в системах озёрного и проточного типа; на глубинах от 0,25 до 85 метров; на уровне моря и в горных водоёмах и от олиготрофных до эвтрофных вод; он переносит температуры от 0—2°С до 34,5 °C. Несмотря на такой широкий спектр приемлемых условий, можно выделить три основные черты мест обитания этого вида. Для ерша идеальны тихие водоёмы с мягким дном, не укрытым водяной растительностью; обычно плотность его популяции растёт с показателем эвтрофикации. Мягкодонные участки более привлекательны для ерша, поскольку подавляющее большинство объектов его питания водится именно в таких местах, а также потому, что такие участки обычно находятся в относительно глубоких и затенённых частях водоёма — так как все виды рода Ёрш имеют физиологические адаптации к жизни в условиях малого количества света.
В отличие от остальных представителей семейства окунёвых, плотность популяции которых максимальна при средних показателях эвтрофикации водоёма (в мезэвтрофных условиях), численность ерша достигает максимума в эвтрофных и гиперэвтрофных условиях; она растет с поступлением минеральных и органических удобрений антропогенного происхождения вплоть до таких их значений, которых практически никакие другие виды рыб не выдерживают.
Для объяснения положительной корреляции между уровнем эвтрофикации водоёма и численностью ерша существуют четыре основные гипотезы.
- Питание ерша происходит более эффективно при слабом освещении, причиной которого может быть вспышка численности водорослей, спровоцированная эвтрофикацией водоёма.
- Количество и разнообразие бентосных организмов (особенно мелких), которые являются основной пищей ерша, может повышаться в ответ на повышение поступления органических веществ с осадками, количество которых растёт при эвтрофикации.
- Повышение биопродуктивности водоёма в начале процесса эвтрофикации может уменьшать нагрузку хищников на популяцию ерша за счёт частичной переориентации их на другие виды, а при достижении гиперэвтрофных условий численность хищников падает из-за токсичного влияния эвтрофицирующих веществ.
- И, наконец, ёрш может физиологически быть приспособленным к гиперэвтрофным условиям лучше других видов.
Размножение
Половой зрелости ёрш обычно достигает в возрасте 2—3 лет, при размерах тела около 10—12 сантиметров. В некоторых водоёмах ерши могут начать размножаться и в возрасте одного года, что исследователи объясняют более тёплой водой или высоким уровнем смертности на ранних стадиях жизни в данной популяции.
Икру этот вид откладывает на очень различные субстраты на глубине 3 метра и меньше, при этом её не охраняя. Нерест происходит с середины апреля по июнь, в довольно широком диапазоне температур — известны случаи нереста как при 6°C, так и при 18°C. Интервал значений pH, при которых икра ерша может нормально развиваться, является одним из наибольших среди рыб, для которых известен данный параметр, и лежит между значениями 6,5 и 10,5.
Ёрш может откладывать 2—3 кладки икры во время одного акта нереста; количество икринок зависит от размеров самки и составляет от 10 до 200 тысяч. Диаметр икринок также зависит от размеров самки и находится в интервале 0,34—1,3 мм, при этом икринки в первой кладке всегда больше и желтее, чем во второй и третьей. Развитие икры длится 5—12 суток при температуре от 10 до 15°C.
В некоторых популяциях у ерша регистрировались случаи гермафродитизма. Например, в Финском заливе Балтийского моря в гонадах (половых железах) приблизительно 25 % всех обследованных ершей содержались как сперматозоиды, так и яйцеклетки; при этом 85 % этих рыб имели гонады «мужского» типа. Около половины этих гермафродитов функционировали как нормальные самцы, для другой половины, представители которой функционировали как самки, плодовитость варьировала от нормальных значений до полной стерильности, и лишь 2 % гермафродитов могли функционировать попеременно и как самцы, и как самки. Наличие большого количества таких «транссексуальных» рыб, тем не менее, не меняло продуктивность данной популяции по сравнению с другими.
Жизненный цикл
Обычно исследователи определяют возраст ерша по количеству линий нарастания на чешуе, а иногда — по количеству слоёв в отолитах. Самки ерша могут доживать, максимум, до 11 лет, а самцы в основном не переживают семи лет; при этом в природных популяциях до 93 % составляют рыбы возрастом от 1 до 3 лет.
В начале жизни мальки ерша питаются преимущественно коловратками и личинками копепод; для ершей длиной более 1 см основным пищевым ресурсом становятся циклопы, личинки хирономид и ветвистоусые рачки. Наиболее потребляемы хирономиды из родов Chironomus (особенно вид Chironomus plumosus) и Procladius. По мере роста ерша доля хирономид в его рационе уменьшается. Основная пища взрослого ерша — разнообразные (в основном бентосные) черви, мелкие ракообразные и пиявки. Ерши, выловленные в солоноватых водоёмах или на больших глубинах (30 метров и более), также оказались активными потребителями макроскопических ракообразных — таких, как Pallasea quadrispinosa, Pontoporeia affinis, Mysis relicta, Neomysis integer, Diaporeia affinis и Gammarus spp. Ерши активно питаются на протяжении всего года, хотя поздней осенью и зимой не в таких объёмах, как летом. Главный орган чувств, который использует ёрш при поиске добычи, — боковая линия. При этом даже ослеплённый ёрш может находить недвижимую добычу, ориентируясь исключительно благодаря этому органу чувств. Но в светлое время суток ёрш при поиске пищи активно использует и зрение.
Основными пищевыми конкурентами ерша в Европе и Азии являются другие рыбы-бентофаги, такие как лещ, чебак, большая плотва, осетровые, корюшка, окунь, угорь и т. д. Наиболее жёсткая межвидовая конкуренция происходит между ершом и молодым окунем, потому что их объекты питания практически одни и те же. Существуют наблюдения, что при увеличении численности популяции ерша темпы роста рыб в ней значительно снижаются: у ерша существует и внутривидовая конкуренция за пищевые ресурсы.
Природные враги ерша, которые могут поедать большое количество особей, — это судак, щука, большой окунь; также в небольшом количестве ершей уничтожают налим, угорь, сом и лососи. Изредка наблюдались случаи каннибализма.
Кроме того, ершей активно ловят бакланы, разные виды цапель, маленьких особей — обыкновенный зимородок, луток и крохаль.
Напишите отзыв о статье "Обыкновенный ёрш"
Примечания
- ↑ Решетников Ю. С., Котляр А. Н., Расс Т. С., Шатуновский М. И. Пятиязычный словарь названий животных. Рыбы. Латинский, русский, английский, немецкий, французский. / под общей редакцией акад. В. Е. Соколова. — М.: Рус. яз., 1989. — С. 251. — 12 500 экз. — ISBN 5-200-00237-0.
- ↑ Zadorozhnaya, Y. A. 1978. The seasonal and diurnal dynamics of the feeding of the white bream, Blicca bjoerkna, from Mozhaysk Reservoir. Journal of Ichthyology 18:765-775.
Литература
- Adams, C. E. 1991. Shift in pike, Esox lucius L., predation pressure following the introduction of ruffe, Gymnocephalus cernuus (L.) to Loch Lomond. Journal of Fish Biology 38:663-667.
- Adams, C. E., and R. Tippett. 1991. Powan, Coregonus lavaretus (L.), ova predation by newly introduced ruffe, Gymnocephalus cernuus (L.), in Loch Lomond, Scotland. Aquaculture and Fisheries Management 22:239-246.
- Ahlbert, I. B. 1970. The organization of the cone cells in the retinae of four teleosts with different feeding habits (Perca fluviatilis L., Lucioperca lucioperca L, Acerina cernua L and Coregonus albula L). Arkiv for Zoologi 22(11):445-481.
- Alarotu, H. 1944. Untersuchungen uber die an fischen in Finnland lebenden monogenetischen trematoden. Acta Zoologica Fennica 43:5-52. [In German]
- Aleksandrova, A. I. 1974. A morphological and ecological description of the ruffe (Acerina cernua) of the middle reaches of the Dnieper. Journal of Ichthyology 14:53-59.
- Ali, M. A., and M. Anctil. 1968. Correlation entre la structure retinienne et l’habitat chez Stizostedion vitreum vitreum et S. canadense. Journal of the Fisheries Research Board of Canada 25:2001-2003. [in French with English summary]
- Ali, M. A., R. A. Ryder, and M. Anctil. 1977. Photoreceptors and visual pigments as related to behavioural responses and preferred habitats of perches (Perca spp.) and pikeperches (Stizostedion spp.). Journal of the Fisheries Research Board of Canada 34:1475-1480.
- Anttila, R. 1973. Effects of sewage on the fish fauna in the Helsinki area. Oikos Supplementum 15:226-229.
- Appelberg, M. 1990. Population regulation of the crayfish Astacus astacus L. after liming an oligotrophic, low-alkaline forest lake. Limnologica 20:319-327.
- Bagge, P., and L. Hakkari. 1982. The food and parasites of fish in some deep basins of northern L. Paijanne. Hydrobiologia 86:61-65.
- Bagge, P., and L. Hakkari. 1985. Fish fauna of stony shores of Lake Saimaa (Southeastern Finland) before and during the floods (1980-82). Aqua Fennica 15:237-244.
- Bakanov, A.I., V. I. Kiyashko, M. M. Smetanin, and A. S. Strel’nikov. 1987. Factors affecting fish growth. Journal of Ichthyology 27(5):124-132.
- Balagurova, M. V. 1963. The biological basis for rational regulation of fishery on Syam group lakes, Karelya. Academy of Science Press, Moscow-Leningrad. 88 pp.
- Balon, E. K., W. T. Momot, and H. A. Regier. 1977. Reproductive guilds of percids: results of the paleological history and ecological succession. Journal of the Fisheries Research Board of Canada 34:1910-1921.
- Bast, H., H. Winkler, and W. Hahn. 1983. Remarks on the biology and importance of the porcupine fish (Gymnocephalus cernua) in the chain of shallow waters. Fischerei Forschung 21(4):34-38. [In German]
- Bastl, I. 1988. On the reproduction biology of three Gymnocephalus species (Pisces: Percae). Prace Ustavu Rybar. Hydrobiol 6:9-31.
- Lindesjoo, E., and J. Thulin. 1990. Fin erosion of perch Perca fluviatilis and ruffe Gymnocephalus cernua in a pulp mill effluent area. Diseases of Aquatic Organisms 8:119-126.
- Logvinenko, B. M., O. P. Kodolova, and I. B. Polyanskaya. 1983. Polymorphism of nonspecific esterases of ruffe, Gymnocephalus cernua (Percidae). Journal of Ichthyology 23:165-168.
- Maitland, P. S. 1977. The Hamlyn guide to freshwater fishes of Britain and Europe. Hamlyn Publishing Group, Ltd. London. 256 pp.
- Maitland, P. S. 1990. Biology of fresh waters, 2nd ed. Blackie and Son, Ltd. 276 pp.
- Maitland, P. S., and K. East. 1989. An increase in numbers of ruffe, Gymnocephalus cernua, in a Scottish loch from 1982 to 1987. Aquaculture and Fisheries Management 20:227-228.
- Maitland, P. S., K. East, and K. H. Morris. 1983. Ruffe Gymnocephalus cernua, new to Scotland, in Loch Lomond. Scottish Naturalist 1983:7-9.
- Marshall, T. R. 1977. Morphological, physiological, and ethological differences between walleye (Stizostedion vitreum vitreum) and pikeperch (S. lucioperca). Journal of the Fisheries Research Board of Canada. 34: 1515—1523.
- Matkovskiy, A. K. 1987. On the methods of analysis of data on feeding of predatory fishes: Regression analysis between fragments of prey organisms and their body length (for the fishes of the Middle Ob'). Journal of Ichthyology 27:113-117.
- Mattila, J. 1992. The effect of habitat complexity on predation efficiency of perch Perca fluviatilis L. and ruffe Gymnocephalus cernuus (L.). Journal of Experimental Marine Biology and Ecology ??:55-67.
- Mattila, J., and E. Bonsdorff. 1989. The impact of fish predation on shallow soft bottoms in brackish waters (SW Finland); An experimental study. Netherlands Journal of Sea Research 23:69-81.
- Mayr, B., M. Kalat, and M. Lambrou. 1987. Band karyotypes and specific types of heterochromatins in several species of European percid fishes. Genetica. 75:199-205.
- Mikkola, H., H. Oksman, and P. Shemeikka. 1979. Experimental study of mortality in vendace and whitefish eggs through predation by bottom fauna and fish. Aqua Fennica 9:68-72.
- Mills, C. A., and A. Eloranta. 1985. The biology of Phoxinus phoxinus and other littoral zone fishes in Lake Konnevesi, central Finland. Ann. Zool. Fennici 22:1-12.
- Moller, H., K. Anders, M. Fiedler, G. Costa, B. Dieckwisch, S. Klatt, H. Luchtenberg, C. Pohl, K. Ronnau, S. Schroder, and M. Voigt. 1988. Fischbestande und fischkrankheiten in der Unter-Elbe 1984—1986. Kiel: Moller 1988. 344 pp. [In German] [not in Biolib]
- Nagiec, M. 1977. Pikeperch (Stizostedion lucioperca) in its natural habitats in Poland. Journal of the Fisheries Research Board of Canada. 34:1581-1585.
- Nagy, S. 1988. Summer diet of dominant fish species in the Zofin Branch of the Danube. Prace Ustavu Rybarstva a Hydrobiologie 6:59-79.
- Neja, Z. 1988. On some problems of reproduction of ruffe, Gymnocephalus cernuus (L., 1758) in the Lake Dabie. Acta Ichthyologica et Piscatoria 18:33-50.
- Neuhaus, E. 1934. Studien uber das Stettiner Haff und seine Nebengewasser. 3. Untersuchungen uber den Zander. Z. Fisch. Deren Hilfswiss. 32:599-634. [In German] [not in Biolib]
- Neuman, E. 1979. Catch-temperature relationship in fish species in a brackish heated effluent. Institute of Freshwater Research — Drottningholm. 58:88-106.
- Neuman, E., and P. Karas. 1988. Effects of pulp mill effluent on a Baltic coastal fish community. Water Science and Technology 20(2):95-106.
- Nilsson, N. 1979. Food and habitat of the fish community of the offshore region of Lake Vanern, Sweden. Institute of Freshwater Research — Drottningholm. 58:126-139.
- Nilsson, N. 1985. The niche concept and the introduction of exotics. Institute of Freshwater Research — Drottningholm. 62:128-135.
- Nygren, A, P. Edlund, U. Hirsch, and L. Ahsgren. 1968. Cytological studies in perch (Perca fluviatilis L.), pike (Esox lucius L.), pike-perch (Lucioperca lucioperca L.), and ruffe (Acerina cernua L.). Hereditas 59:518-525.
- Nyman, O.L. 1975. Allelic selection in a fish (Gymnocephalus cernua (L.)) subjected to hotwater effluents. Institute of Freshwater Research — Drottningholm. 54:75-82.
- Opalatenko, L. K. 1967. Percids of the Upper Dniester. Vestn. zool. 2:???-???.
- Page, L. M. 1985. Evolution and reproductive behaviors in percid fishes. Illinois Natural History Survey Bulletin. 3:275-295.
- Pavlovskiy, S. A., and O. P. Sterligova. 1986. Predation of ruffe, Gymnocephalus cernuus, and benthic invertebrates on the eggs of Lake Syam whitefish, Coregonus lavaretus pallasi. Journal of Ichthyology 26:80-86.
- Peirson, G., M. Cryer, I. J. Winfield, and C. R. Townsend. 1986. The impact of reduced nutrient loading on the fish community of a small isolated lake, Alderfen Broad. Proceedings of the 4th British Freshwater Fisheries Converence. 4:167-175.
- Persson, L., and L. Greenberg. 1990a. Juvenile competitive bottlenecks: the perch (Perca fluviatilis)-roach (Rutilis rutilis) interaction. Ecology 71:44-56.
- Persson, L., and L. Greenberg. 1990b. Interspecific and intraspecific size class competition affecting resource use and growth of perch, Perca fluviatilis. Oikos 59:97-106.
- Persson, L., S. Diehl, L. Johansson, G. Anderson, and S. F. Hamrin. 1991. Shifts in fish communities along the productivity gradient of temperate lakes — patterns and the importance of size-structured interactions. Journal of Fish Biology. 38:281-293.
- Pervozvanskiy, V. Y., and V. F. Bugayev. 1992. Notes on the ecology of the northern pike, Esox lucius, from the Keret' River (White Sea basin). Journal of Ichthyology 32(4):116-126.
- Peters, H., A. Kohler, and H. Kranz. 1987. Liver pathology in fishes from the lower Elbe as a consequence of pollution. Diseases of Aquatic Organisms 2:87-97.
- Pethon, P. 1980. Variations in the fish community of the Øra estuary, SE Norway, with emphasis on the freshwater fishes. Fauna norv. Ser A1:5-14.
- Petlina, A. P. 1967. Biology of the ruffe from Western Siberia. Author’s abstract of candidature thesis. Tomsk Univ. Press.
- Petrushevski, G. K., and S. S. Shulman. 1961. The parasitic diseases of fishes in the natural waters of the U.S.S.R. pp. ???-??? in V. A. Dogiel, G. K. Petrushevski, and Y. I. Polyanski. Parasitology of Fishes.
- Pihu, E., and A. Maemets. 1982. The management of fisheries in Lake Vortsjarv. Hydrobiologia 86:207-210.
- Pihu, E. H., and E. R. Pihu. 1974. The food of main predacious fish of Pskov-Chudskoy Lake. Izv. Gos. Nauchno Issled. Inst. Ozern. Rechn. Rybn. Khoz. 83:136-143.
- Pitcher, T. J., and J. R. Turner. 1986. Danger at dawn: experimental support of the twilight hypothesis in shoaling minnows. Journal of Fish Biology 29A:59-70.
- Pokrovskii, V. V. 1961 Basic environmental factors determining the abundance of whitefish. Trudy Soveshchanii 13:228-234.
- Popova, O. A., and L. A. Sytina. 1977. Food and feeding relations of Eurasian perch (Perca fluviatilis) and pikeperch (Stizostedion lucioperca) in various waters of the USSR. Journal of the Fisheries Research Board of Canada 34:1559-1570.
- Pratt, D. 1988. Distribution and population status of the ruffe in the St. Louis estuary and Lake Superior. Great Lakes Fishery Commission, Lake Superior Committee. ?? pp.
- Rab, P. P. Roth, and B. Mayr. 1987. Karyotype study of eight species of European percid fishes (Pisces, Percidae). Caryologica 40:307-318.
- Rundberg, H. 1977. Trends in harvests of pikeperch (Stizostedion lucioperca), Eurasian perch (Perca fluviatilis), and northern pike (Esox lucius) and associated environmental changes in Lakes Malaren and Hjalmaren, 1914—1974. Journal of the Fisheries Research Board of Canada. 34:1720-1724.
- Ryder, R. A., and S. R. Kerr. 1978. The adult walleye in the percid community — A niche definition based on feeding behaviour and food specificity. American Fisheries Society Special Publication 11:39-51.
- Salojarvi, K., and P. Ekholm. 1990. Predicting the efficiency of whitefish (Coregonus lavaretus L. s.l.) stocking from pre-stocking catch statistics. pp. 112—126. in W. L. T. van Densen, B. Steinmetz, and R. H. Hughes [eds.]. Management of freshwater fisheries. Centre for Agricultural Publishing and Documentation. Wageningen, Netherlands.
- Samokhvalova, L. K. 1982. Osobennosti pitaniya sudaka v kurshskom zalive Baltijskogo Morya v osennij period. pp. 67-74. In Pitanie I pishchevye otnosheniya ryb I bespozvonochnykh Atlantis-cheskogo Okeana. Atlantniro. Kaliningrad.
- Sanchez Sanjose, B. 1984. Further contribution to the growth of the ruffe, Acerina cernua (Pisces: Perciformes). Vestn. cs. Spolec. zool. 48:215-222.
- Sandlund, O. T., T. F. Naesje, L. Klyke, and T. Lindem. 1985. The vertical distribution of fish species in Lake Mjosa, Norway as shown by gillnet catches and echo sounder. Institute of Freshwater Research — Drottningholm. 62:136-149.
- Selgeby, J. H., and D. H. Ogle. 1991. Trophic relations of ruffe and the status of ongoing research in the St. Louis River Estuary, Lake Superior, 1990. Great Lakes Fishery Commission, Lake Superior Committee. 15 pp.
- Selgeby, J. H., and D. H. Ogle. 1992. Trophic relations of ruffe and the status of ongoing research in the St. Louis River Estuary, Lake Superior, 1991. Great Lakes Fishery Commission, Lake Superior Committee. 10 pp.
- Shamardina, I. P. 1967. Feeding of some fishes in Lake Glubokoe. Voprosy Ikhtiologii 7:1041-1053. [In Russian].
- Shilenkova, A. K. 1962. Some data on the systematics and biology of the ruffe of Lake Bol’shoy Dzhalangash. Uch. zap. Karagandinsk. ped. inst., 111(2):???-???. [In Russian].
- Shmidtov, A. I., and V. V. Varfolomeyev. 1952. The importance of the ruffe in the fish industry and its morphobiological characteristics in the Lower Kama and the Middle Volga. Uch. zap. Karazansk. gos. univ., 112(7):???-???. [In Russian].
- Simon, T. P., and J. T. Vondruska. 1991. Larval identification of the ruffe, Gymnocephalus cernuus in the St. Louis River Estuary, Lake Superior drainage basin, Minnesota. Canadian Journal of Zoology 69:436-442.
- Slade, J., and K. Kindt. 1992. Surveillance for ruffe in the upper Great Lakes, 1992. Completion report. USFWS- Fishery Resources Office, Ashland Wisconsin. 8 pp.
- Swennen, C., H. J. L. Heessen, and A. W. M. Hocker. 1979. Occurrence and biology of the trematodes Cotylurus (Ichthyocotylurus) erraticus, C. (I.) variegatus and C. (I.) platycephalus (Digenea: Strigeidae) in the Netherlands. Netherlands Journal of Sea Research 13:61-191.
- Swenson, W. A. 1977. Food consumption of walleye (Stizostedion vitreum vitreum) in relations to food availability and physical conditions in Lake of the Woods, Minnesota, Shagawa Lake, and western Lake Superior. Journal of the Fisheries Research Board of Canada 34:1643-1654.
- Szabo, A., J. Nemcsok, P. Kasa, and D. Budai. 1991. Comparative study of acetylcholine synthesis in organs of freshwater teleosts. Fish Physiology and Biochemistry 9:93-99.
- Talhelm, D. R. 1988. Economics of Great Lakes fisheries: a 1985 assessment. Technical report 54. Great Lakes Fishery Commission.
- Taylor, J. N., W. R. Courtenay Jr., and J. A. McCann. 1984. Known impacts of exotic fishes in the continental United States. pp. 322—373. In Courtenay, W. R., Jr., and J. R. Stauffer, Jr. [eds.] Distribution, biology, and management of exotic species. Johns Hopkins University Press. Baltimore, MD.
- Thomas, K., and F. Ollevier. 1992. Paratenic hosts of the swimbladder nematode Anguillicola crassus. Diseases of Aquatic Organisms 13:165-174.
- Thulin, J., J. Hoglund, and E. Lindesjoo. 1988. Diseases and parasites of fish in a bleached kraft mill effluent. Water Science and Technology 20(2):179-180.
- Titova, V. F. 1973. The Syamozero whitefish. Petrozavodsk, Karelia. 97 pp. [In Russian]
- Titova, V. F., and O. P. Sterligova. 1977. Ichthyofauna. pp. 125—185 In Syamozero and prospects of its utilization in fish farming. [In Russian]
- Travkina, G. L. 1971. Use of quantitative assessment to characterize the state of fish ovaries. Journal of Ichthyology 11:120-123.
- Valtonen, E. T., M. Prost, and R. Rahkonen. 1990. Seasonality of two gill monogeneans from two freshwater fish from an oligotrophic lake in Northeast Finland. International Journal for Parasitology 20:101-107.
- Van Densen, W. L. T., W. G. Cazemier, W. Dekker, and H. G. J. Oudelaar. 1990. Management of the fish stocks in Lake IJssel, The Netherlands. pp. 313—327. in W. L. T. van Densen, B. Steinmetz, and R. H. Hughes [eds.]. Management of freshwater fisheries. Centre for Agricultural Publishing and Documentation. Wageningen, Netherlands.
- Van Dobben, W. H. 1952. The food of the cormorant in the Netherlands. Ardea 40:1-63.
- Van Netten, S. M. 1991. Hydrodynamics of the excitation of the cupula in the fish canal lateral line. Journal of the Acoustical Society of America 89:310-319.
- Vollestad, L. A. 1986. Habitat use, growth, and feeding of pike (Esox lucius L.) in four Norwegian lakes. Archiv fur Hydrobiologie 108:107-117.
- Von Bekesy, G. 1967. Some similarities in sensory perception of fish and man. pp. 417—435. in P. Cahn [editor]. Lateral Line Detectors. Indiana University Press.
- Webb, P. W., and J. M. Skadsen. 1980. Strike tactics of Esox. Canadian Journal of Zoology 58:1462-1469.
- Weissenberg, R. 1965. Fifty years of research on the lymphocystis virus disease of fishes (1914—1964). Annals of the New York Academy of Science. 126:362-374.
- Winfield, I. J. 1992. Threats to the lake fish communities of the U.K. arising from eutrophication and species introductions. Netherlands Journal of Zoology 42:233-242.
- Witkowski, A. and M. Kolacz. 1990. Geographic and ecological variability of Gymnocephalus cernuus from Poland. Fragmenta Faunistica (Warsaw). 33:149-178. [In Polish, with Enlish and Russian summaries].
- Wootten, R. 1974. The spatial distribution of Dactylogyrus amphibothrium on the gills of ruffe Gymnocephalus cernua and it relation to the relative amounts of water passing over the parts of the gills. Journal of Helminthology 48:167-174.
- Wubbels, R. J. 1991. Phase reversal in the lateral line of the ruff (Acerina cernua) as cue for directional sensitivity. Comparative Biochemistry and Physiology (A) 100:571-573.
- Wunder, W. 1930. Bau und funktion der netzhaut beim Zander (Lucioperca sandra Cub. und Val.) und einigen anderen im Balatonsee haufigen fischarten. Z. Vergl. Physiol. 11:749-766. [In German].
- Zadorozhnaya, Y. A. 1978. The seasonal and diurnal dynamics of the feeding of the white bream, Blicca bjoerkna, from Mozhaysk Reservoir. Journal of Ichthyology 18:765-775.
- Zyznar, E. S., and M. A. Ali. 1975. An interpretive study of the organization of the visual cells and tapetum lucidum of Stizostedion. Canadian Journal of Zoology 53:180-196.
</div>
Ссылки
- Ерш, рыба из семейства окуневых // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [www.sevin.ru/vertebrates/index.html?Fishes/211.html Позвоночные животные России: обыкновенный ёрш]
Отрывок, характеризующий Обыкновенный ёрш
Выбежав за дом на усыпанную песком дорожку, француз дернул за руку Пьера и указал ему на круг. Под скамейкой лежала трехлетняя девочка в розовом платьице.– Voila votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, – сказал француз. – Au revoir, mon gros. Faut etre humain. Nous sommes tous mortels, voyez vous, [Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди,] – и француз с пятном на щеке побежал назад к своим товарищам.
Пьер, задыхаясь от радости, подбежал к девочке и хотел взять ее на руки. Но, увидав чужого человека, золотушно болезненная, похожая на мать, неприятная на вид девочка закричала и бросилась бежать. Пьер, однако, схватил ее и поднял на руки; она завизжала отчаянно злобным голосом и своими маленькими ручонками стала отрывать от себя руки Пьера и сопливым ртом кусать их. Пьера охватило чувство ужаса и гадливости, подобное тому, которое он испытывал при прикосновении к какому нибудь маленькому животному. Но он сделал усилие над собою, чтобы не бросить ребенка, и побежал с ним назад к большому дому. Но пройти уже нельзя было назад той же дорогой; девки Аниски уже не было, и Пьер с чувством жалости и отвращения, прижимая к себе как можно нежнее страдальчески всхлипывавшую и мокрую девочку, побежал через сад искать другого выхода.
Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.
Красавица армянка продолжала сидеть в том же неподвижном положении, с опущенными длинными ресницами, и как будто не видала и не чувствовала того, что делал с нею солдат.
Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.
В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.
Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.
Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
