Ёсида, Канэтомо
| Канэтомо Ёсида | |
| 吉田兼倶 | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Подданство: |
Япония |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Канэтомо Ёсида (яп. 吉田兼倶 1435-1511) — японский священник, живший в период Адзути-Момояма. Ключевая фигура в развитии описания и интерпретации ритуалов синто и его мифологии.[1]
Карьера
Канэтомо сделал карьеру в императорском офисе, входящем в Дзинги-кан, как один из бюрократов, введенных в VIII веке в рамках системы рицурё. В конечном счете он стал императорским камергером (яп. 侍従 дзидзю:). Также он занимал позиции дзинги таифу (яп. 神祇大輔 дзинги таифу) и дандзёдай хицу (яп. 弾正台弼 дандзё:дай хицу).[1]
Ёсида синто
Во время войны годов Онин храм, в котором Ёсида был главным священником, был разрушен. Когда же правительство решило его восстановить, было решено передать храм другому роду священников. В этот момент Ёсида выступил со своим новым учением. Главным божеством этого учения выступал ками Тайгэнсонсин, появившийся ранее Аматэрасу и таким образом оказывающийся главнее её. Кроме того, и ками, и будды объявлялись воплощениями Тайгэнсонсина. Это означало, что, почитая Тайгэнсонсина, человек почитает всех остальных ками. Данное толкование природы ками переворачивало бытовавшее ранее мнение о том, что ками — воплощения будд — с ног на голову. Благодаря этому, впервые синто стало восприниматься как самостоятельное учение, существовавшее до прихода заморских идей. Это эпохальное событие определило интеллектуальные дискуссии на много лет вперед.[2]
В укреплении своего учения Ёсида не стеснялся никаких подлогов. Он сочинял древние тексты, сумев при этом даже переписать один из «секретных» текстов рода священников внешнего храма, Ватараи, также являвшийся фальсификацией. Он переписывал и свою родословную, утверждая, что его род восходит к древнейшему роду священнослужителей Накатоми. Поэтому, с точки зрения Ёсиды, его род должен стоять во главе всей священной иерархии. В итоге он сумел добиться формального главенства своего клана и с конца XVI века первосвященники Ёсида стали выдавать разрешения на занятие должностей синтоистких священнослужителей. В 1665 году по декрету сёгуна первосвященники Ёсида уже выдавали разрешения на занятие любых должностей служителей ками. Исключением были лишь наиболее известные и почитаемые рода.[2]
См. также
Напишите отзыв о статье "Ёсида, Канэтомо"
Примечания
Литература
- Breen, John and Mark Teeuwen. (2000). [books.google.com/books?id=MADlfH002mAC&dq= Shinto in History: Ways of the Kami.] Honolulu: University of Hawaii Press. ISBN 0824823621, ISBN 978-0-8248-2362-7; ISBN 082482363X, ISBN 9780824823634; [www.worldcat.org/title/shinto-in-history-ways-of-the-kami/oclc/43487317 OCLC 43487317]
- Scheid, Bernhard. (2001). Der eine und einzige Weg der Götter: Yoshida Kanetomo und die Erfindung des Shinto. Vienna: Verlag der Österreichischen Akademie der Wissenschaften. ISBN 3700129890, ISBN 9783700129899; [www.worldcat.org/title/eine-und-einzige-weg-der-gotter-yoshida-kanetomo-und-die-erfindung-des-shinto/oclc/186460367 OCLC 186460367]
- Titsingh, Isaac. (1834). Nihon Odai Ichiran; ou, [books.google.com/books?id=18oNAAAAIAAJ&dq=nipon+o+dai+itsi+ran Annales des empereurs du Japon.] Paris: Royal Asiatic Society, Oriental Translation Fund of Great Britain and Ireland. [www.worldcat.org/title/nipon-o-dai-itsi-ran-ou-annales-des-empereurs-du-japon/oclc/5850691 OCLC 5850691]
Ссылки
- Kokugakuin University, Encyclopedia of Shinto, [eos.kokugakuin.ac.jp/modules/xwords/entry.php?entryID=585 «Yoshida Kanetomo»]
Отрывок, характеризующий Ёсида, Канэтомо
Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
