Ёсэ (театр)

Ёсэ (яп. 寄席, букв. «место, где собираются люди») — популярное японское театральное представление.

История ёсэ

Театр ёсэ возник в XVII веке. Первоначально его представления устраивались на открытых площадках. В 1798 году Окамото Мансаку было построено первое специальное театральное помещение — ёсэба; число театров стало быстро расти, и уже в 1815 году, в период самой большой популярности ёсэ, в Эдо оно достигло ста двадцати пяти. К середине XIX века из-за правительственных ограничений в области зрелищных предприятий число ёсэба сократилось до пятнадцати. После Реставрации Мэйдзи ограничения были сняты, и театр ёсэ вновь обрёл широкую популярность.

Конструкция театра

Театры, на площадках которых исполняются пьесы ёсэ, значительно меньше обычных японских театров и вмещают около трёхсот-четырёхсот человек. Зрители в театре располагаются прямо на полу на циновках; стульев в залах нет. Представления проходят на небольшой сцене, называемой кодза, без использования декораций: игра в театре держится на актёрах, выступающих без грима в обычном японском платье.

Представления ёсэ

Программу представлений составляют рассказы кодан и ракуго (основные для ёсэ жанры), короткие анекдоты мандан, юмористический диалог мандзай, сценка с подражанием речи какого-л. актёра коваиро, звукоподражание мономанэ, чревовещание фукувадзюцу, японские традиционные танцы, жонглирование, акробатика, показ фокусов и т. п.. Наиболее популярным видом вокального искусства, составляющего часть программы ёсэ, является рокёку (тж. нанива-буси).

Литература

На русском языке

• Гришелёва Л. Д. Театр ёсэ // Театр современной Японии. — Москва: Искусство, 1977. — С. 69—77. — 237 с. — 25 000 экз.

На английском языке

• Miller J. S. Yose // [books.google.com/books?id=u02K3u4HxykC Historical Dictionary of Modern Japanese Literature and Theater] / Jon Woronoff (Series editor). — Scarecrow Press, 2009. — P. 145—146. — 234 p. — (Historical dictionaries of literature and the arts). — ISBN 978-0-8108-5810-7.

Отрывок, характеризующий Ёсэ (театр)

Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.