Международная литературная премия имени А. и Б. Стругацких
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
(перенаправлено с «АБС-премия»)
 |
Данные в этой статье приведены по состоянию на 2012 год. Вы можете помочь, обновив информацию в статье.
|
Международная литературная премия в области фантастики имени Аркадия и Бориса Стругацких («АБС-премия») — международная литературная премия, которая вручается ежегодно решением специального жюри за лучшие произведения литературной фантастики, написанные на русском языке и опубликованные в предшествующем году. На 2014 год вручалась 15 раз[1].
Содержание
Описание премии
По формулировке Бориса Стругацкого:
- «Премия присуждается за лучшее фантастическое произведение года, причем под фантастическим понимается любое произведение, в котором автор в качестве художественного сюжетообразующего приема использует элементы невероятного, невозможного, небывалого. Таким образом, рассмотрению подвергается чрезвычайно широкий спектр произведений — от чистой научной фантастики в манере Г. Дж. Уэллса, С. Лема и Р. Шекли до гротесков и фантасмагорий в стиле Ф. Кафки, М. Булгакова, В. Маканина или современных сказок в стиле Е. Шварца или В. Шефнера».
Премия учреждена Петербургским «Центром современной литературы и книги» при содействии литературной общественности города в 1998 году. Премия вручается с 1999 года ежегодно 21 июня, то есть в день, равно отстоящий от дат рождения каждого из братьев Стругацких.
Премия вручается в двух номинациях:
- За лучшее художественное произведение (роман, повесть, рассказ)
- За лучшее критико-публицистическое произведение о фантастике или на фантастическую тему (статья, рецензия, эссе, книга)
До 2013 года:
Премия присуждается в три этапа. На первом номинационная комиссия предлагает Борису Стругацкому произведения-кандидаты в номинации, вышедшие в течение года. На втором этапе Борис Стругацкий отбирает из предложенного списка несколько произведений в каждой номинации и предлагает выборку для тайного голосования членам литературного жюри премии. Определение лауреатов по результатам голосования жюри осуществляет тоже Борис Стругацкий.
С 2013 года: Оба тура номинаций проводится Жюри.
Лауреаты
Номинация «Художественная проза»
- 1999 — Евгений Лукин, «Зона справедливости» (роман)
- 2000 — Сергей Синякин, «Монах на краю Земли» (повесть)
- 2001 — Вячеслав Рыбаков, «На чужом пиру» (роман)
- 2002 — Марина Дяченко и Сергей Дяченко, «Долина Совести» (роман)
- 2003 — Михаил Успенский, «Белый хрен в конопляном поле» (роман)
- 2004 — Дмитрий Быков, «Орфография» (роман)
- 2005 — Евгений Лукин, «Портрет кудесника в юности» (роман)
- 2006 — Дмитрий Быков, «Эвакуатор» (роман)
- 2007 — Дмитрий Быков, «ЖД» (роман)
- 2008 — Александр Житинский, «Государь всея Сети» (роман)
- 2009 — Евгений Лукин, «Лечиться будем» (повесть)
- 2010 — Михаил Успенский, «Райская машина» (роман)
- 2011 — Вячеслав Рыбаков, «Се, творю» (роман)
- 2012 — Наум Ним, «Господи, сделай так…» (роман)
- 2013 — Дмитрий Быков, «Икс»
- 2014 — Михаил Успенский, «Богатыристика Кости Жихарева»(роман)[1]
Номинация «Критика и публицистика»
- 1999 — Всеволод Ревич, «Перекресток утопий: судьбы фантастики на фоне судеб страны» (цикл эссе) (посмертно)
- 2000 — Кир Булычев, «Как стать фантастом» (эссе)
- 2001 — Анатолий Бритиков, «Отечественная научно-фантастическая литература» (монография) (посмертно)
- 2002 — Андрей Лазарчук и Петр Лелик, «Голем хочет жить» (эссе)
- 2003 — Геннадий Прашкевич, «Малый бедекер по НФ» (эссе)
- 2004 — Кир Булычев, «Падчерица эпохи» (цикл очерков) (посмертно)
- 2005 — Алан Кубатиев, «Деревянный и бронзовый Данте, или Ничего не кончилось» (эссе)
- 2006 — Светлана Бондаренко, «Неизвестные Стругацкие», т. 1-2 (комментированное издание архивных материалов)
- 2007 — Антон Первушин, «Завоевание Марса. Марсианские хроники эпохи Великого Противостояния»
- 2008 — Александр Етоев, «Книгоедство» (энциклопедия)
- 2009 — Евгений Войскунский, «Остров в океане» (эссе)
- 2010 — Николай Романецкий, «Тринадцать мнений о нашем пути» (сборник интервью)
- 2011 — Геннадий Прашкевич, «Герберт Уэллс» (биография)
- 2012 — Сергей Переслегин «Опасная бритва Оккама»
- 2013 — Светлана Бондаренко, Виктор Курильский «Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники. 1972—1977», «Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники. 1978—1984»[1]
- 2014 — Светлана Бондаренко, Виктор Курильский «Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники. 1967—1971»[1]
См. также
Напишите отзыв о статье "Международная литературная премия имени А. и Б. Стругацких"
Примечания
Ссылки
- [absfond.ru/ Официальный сайт «АБС-премии»]
- [fantlab.ru/award13 АБС-премия] на сайте «Лаборатория Фантастики»
Отрывок, характеризующий Международная литературная премия имени А. и Б. Стругацких
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
