АВИА

АВИА
Жанры	новая волна синтипоп ска панк-рок арт-рок
Годы	1985 — настоящее время
Страны	СССР СССР Россия Россия
Город	Ленинград (Санкт-Петербург)
Лейблы	Мелодия Zona Records General Records RDM Раритет-CD Zenith
Состав	Николай Гусев Алексей Рахов
Бывшие участники	Александр Кондрашкин † Иван Феденко Елена Бобрецова Алексей Меркушев Татьяна Миронова
Другие проекты	Странные игры Восток-1
[www.aviavia.ru/ avia.ru]

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

АВИА (Анти Вокально-Инструментальный Ансамбль) — советская и российская рок-группа из Ленинграда, основанная в сентябре 1985 года тремя бывшими участниками рок-группы «Странные игры»: Николаем Гусевым, Алексеем Раховым и Александром Кондрашкиным.

История

Дебют АВИА состоялся 31 января 1986 года в ленинградском ДК им. Ленина, где АВИА показали пpограмму «Из жизни композитора Зудова», которая легла в основу их дебютного альбома «Жизнь и творчество композитора Зудова», записанного на студии Алексея Вишни.

Ввиду небольшого количества участников и обилия инструментов музыкантам приходилось играть, переходя от одного инструмента к другому. Чтобы эти перемещения на сцене не выглядели как беспорядочная беготня, было решено срежиссировать все действия. Так в конце 1986 года в группу были приглашены Антон Адасинский (вокал, пантомима, труба, гитара) и шоумен Марат Темиргазов. С этого же года в состав АВИА вошли саксофонисты Елена Бобрецова и Алексей Меркушев, а постоянным оформителем альбомов стал художник Рашид Алмаметов. На концертах АВИА воспроизводили эстетику раннесоветского конструктивизма и парадов физкультурников. Из-за многочисленных неожиданных творческих находок музыкальные критики так и не смогли однозначно определить стиль группы: в выступлениях присутствовали элементы буффонады, пантомимы, гимнастики, шоу, акробатики, ритм-балета, танцы, стихи вперемешку с полистилистической музыкой от марша до хард-рока. Американские журналисты отмечали сходство с рок-группой Devo.

1 июня 1986 АВИА выступили на IV Фестивале ленинградского рок-клуба и стали лауреатами, а Гусев и Кондрашкин были отмечены как лучшие инструменталисты.

В декабре 1987 года группа получила приз прессы на фестивале «Рок-панорама-87» и приняла участие в съёмках документального фильма Алексея Учителя «Рок». В 1988 году группа записала на фирме «Мелодия» альбом «Всемъ!» и отправилась на свои первые зарубежные гастроли (Финляндия, Югославия). Также группа получила ротацию на Центральном телевидении — в эфире звучат песни «Весенняя массовая», «Я не люблю тебя» и «Праздник».

В октябре 1988 года группу покинул Антон Адасинский, создавший собственный театр «DEREVO», и ему на смену пришли Дмитрий Тюльпанов и ещё один саксофонист Евгений Жданов. В апреле 1990 года группа представила новую программу под названием «Навстречу 1000-летию Великого Октября», где впервые выступили новые музыканты духовой секции В. Кутейников и Е. Скоблов, которые сменили А. Меркушева с Е. Бобрецову.

В период с 1988 по 1990 год группа активно гастролировала по Западной Европе, выпустив альбом «AVIA» (Hannibal Records, Великобритания, 1990), удостоившийся впоследствии четырёх звёздочек в журнале «Q».

В 1991 году из состава вышли Марат Темиргазов, Дмитрий Тюльпанов и Александр Кондрашкин, последнего за ударной установкой сменил Иван Феденко.

В первой половине 1990-х группа была законсервирована — Николай Гусев занимался музыкальными проектами на студии «Indie», принадлежащей АВИА, Алексей Рахов работал диджеем на радио и играл в группе «НОМ», Жданов сотрудничал с этно-джазовой группой «Самкха».

В 1994 году Гусев, Рахов и Жданов записали альбом «Песни о природе и любви» (General Records). Последний альбом АВИА вышел в 1996 году. После этого коллектив неоднократно воссоединялся для концертов, в которых вместе с музыкантами участвовала физкультурная группа под руководством Адасинского. Так, 26 февраля 2011 года АВИА выступили в петербургском клубе «Космонавт». В июне 2012 года группа приняла участие в фестивале «Сотворение мира», а в конце года дала концерт в Москве.

Состав

По состоянию на 2012 год

• Николай Гусев — клавишные, бас-клавиатура, вокал
• Алексей Рахов — саксофон, аккордеон, флейта, гитара, ксилофон, вокал
• Евгений Жданов — саксофон, флейта, перкуссия, вокал
• Виктор Вырвич — барабаны, перкуссия, вокал
• Антон Адасинский — вокал, труба, гитара, бас-гитара, пантомима, руководство физкультурной группой
• Вероника Берашевич — баритон-саксофон, вокал
• Лидия Копина — аккордеон, баян, вокал
• Марат Темиргазов — декламация, сценическое действие (до 2014 года)
• Алексей Ланской — декламации, руководство физкультурной группой

Музыканты прошлых составов

• Александр Кондрашкин — барабаны, перкуссия, ксилофон, вокал (1986—1991)
• Иван Феденко — барабаны, перкуссия (1991—1995)
• Евгений Скоблов — труба, вокал (1990—1995)
• Валерий Кутейников — тромбон, вокал (1990—1995)
• Алексей Меркушев — саксофон, вокал (1986—1990)
• Елена Бобрецова — саксофон, вокал (1986—1990)
• Татьяна Миронова — саксофон (1986—1987)
• Александр Немков — саксофон, бас-гитара (1987)
• Дмитрий Тюльпанов — вокал, пантомима, сценическое действие (1988—1991)

Дискография

• 1986 — «Жизнь и творчество композитора Зудова» + макси-сингл «Бомбей» (Яншива Шела, 1986; Raritet-CD, 2009)
• 1988 — «Всемъ!» (Мелодия, 1988)
• 1990 — «AVIA» (Hannibal Records, 1990; RDM Co. Ltd./F records, 1995)
• 1991 — «Ура!» (Zona Records, 1991; General Records, 1995)
• 1994 — «Песни о природе и любви» (General Records, 1995)
• 1995 — «Жизнь после жизни»
• 1996 — «Исправленному — верить!» (Николай Гусев) (Manchester Files, 1997)
• 1996 — «Танцы настоящего мужчины» (Николай Гусев)

Цитаты

• «„Авиа“ никогда не была пародией. Может, поэтому у нас так весело и получилось. Мы тогда были искренне увлечены советским авангардом 1920-х — конструктивизмом, театром Мейерхольда, индустриальной музыкой и так далее. Ведь, отвлекаясь от политики, в искусстве это время было очень прорывное. Люди сделали большой шаг вперед и вверх, что отразилось на духе времени. Искреннее увлечение темой соединилось с ироническим подходом к советской действительности, которая тогда существовала. Но это ни в коей мере не пародия. Это балансирование на грани уважительного и иронического отношения. А вообще же, что касается обличительной стороны, „Авиа“ — это история про бессмертный человеческий идиотизм, который никуда не девается и всегда жив. А что изменилось сейчас? Да ничего — всё то же самое» — Николай Гусев, 2010.

Литература

• А. С. Алексеев. Кто есть кто в советском роке / А. С. Алексеев, А. П. Бурлака, А. Сидоров. — М. : Издательство МП «Останкино», 1991. — С. 6, 7. — ISBN 5-86018-001-2.</span>
• А. С. Алексеев. Кто есть кто в российской рок-музыке. — М. : АСТ : Астрель : Харвест, 2009. — С. 15. — ISBN 978-5-17-048654-0 (АСТ). — ISBN 978-5-271-24160-4 (Астрель). — ISBN 978-985-16-7343-4 (Харвест).</span>

Ссылки

• [www.rock-n-roll.ru/show.php?file=encyclopedia/%D0%90/%D0%90%D0%92%D0%98%D0%90 АВИА в Энциклопедии Андрея Бурлаки]
• [www.nneformat.ru/archive/?id=1245 Подборка интервью с АВИА из советской прессы]
• [www.discogs.com/artist/487726-АВИА АВИА на сайте Discogs]

Отрывок, характеризующий АВИА

Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.


Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.


Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.