Авиация Военно-Морского Флота Российской Федерации

Авиация Военно-Морского Флота Вооружённых Сил Российской Федерации
Неофициальная эмблема Авиации ВМФ России
Страна	Россия Россия
Подчинение	Министерство обороны Российской Федерации
Входит в	Военно-Морской Флот Российской Федерации
Тип	Морская авиация
Участие в	Первая мировая война 1914—1917, Советско-финская война (1939—1940), Вторая мировая война, Корейская война
Командиры
Действующий командир	генерал-майор Игорь Кожин

Авиация Военно-морского флота Российской Федерации — род сил Военно-Морского Флота России (ВВС и ПВО ВМФ).

В советский период России — Военно-воздушные силы Военно-морского флота СССР (ВВС ВМФ СССР).

Состояла до 2011 года из ракетоносной, штурмовой, истребительной, противолодочной, поисково-спасательной, транспортной и специальной авиации. Условно делится на корабельную авиацию и авиацию берегового базирования.

Ракетоносцы и штурмовики предназначены для противоборства с группировками надводных кораблей в океанской и прибрежной зонах, для нанесения ракетных и бомбо-штурмовых ударов по портам, береговым базам, аэродромам и другим военным и промышленным объектам противника.

Противолодочная авиация предназначена для поиска, обнаружения, слежения и поражения подводных лодок.

Истребительная авиация предназначена для контроля обширного воздушного пространства и завоевания превосходства в воздухе над морскими ТВД.

Поисково-спасательная авиация предназначена для спасения и оказания помощи терпящим бедствие экипажам морских и воздушных судов.

Военно-транспортная авиация ВМФ осуществляет парашютное десантирование морской пехоты, пассажирские перевозки личного состава ВМФ и военных грузов.

Специальная авиация выполняет специальные задачи в интересах ВМФ, других видов Вооружённых Сил и родов войск.

Корабельная авиация является основной ударной силой авианосных соединений ВМФ. Её основными боевыми задачами в вооружённой борьбе на море являются уничтожение авиации противника в воздухе, стартовых позиций зенитных управляемых ракет и других средств противовоздушной обороны противника, ведение тактической разведки и др. Палубные вертолёты Морской авиации используются для целеуказания ракетному оружию корабля при уничтожении подводных лодок и отражении атак низколетящих самолётов и противокорабельных ракет противника. Неся на себе ракеты класса «воздух-поверхность» и другое вооружение, они могут использоваться для огневой поддержки десанта морской пехоты и поражения ракетных и артиллерийских катеров противника.

Корабельная авиация представлена четырьмя типами самолётов: истребителями Су-33 и МиГ-29К, учебно-тренировочными самолётами Су-25УТГ и учебно-боевыми самолётами МиГ-29КУБ. По состоянию на 2014 год, в составе ВМФ России имеется один тяжёлый авианесущий крейсер «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов», на борту которого, во время походов, базируются самолёты Су-33, МиГ-29К, МиГ-29КУБ, Су-25УТГ и вертолёты Ка-27 и Ка-29.

История

Становление

По Высочайшему повелению императора Николая II, 6 февраля 1910 г. в Петербурге был создан Отдел Воздушного флота, ознаменовавший начало авиационной эры в России. Ещё через полгода после этого события, 16 сентября 1910 г., начальник воздухоплавательной команды Черноморского флота лейтенант С.Ф. Дорожинский выполнил с севастопольского аэродрома Куликово Поле полёт на закупленном им во Франции для Морского ведомства самолёте «Антуанетт-4». Этот полёт и этот самолёт были первыми в истории Морской Авиации России.

4 мая 1912 г. начальник Морского Генерального штаба вице-адмирал А.Ливен подал письменный доклад №127 о плане создания на флотах авиационных отрядов. Этот документ, утверждённый с некоторыми оговорками морским министром вице-адмиралом И.К.Григоровичем, приобрёл характер приказа по Морскому министерству. Логическим продолжением доклада стало письмо МГШ № 1706/272 от 02.06.1912 г. начальнику ГМШ о формировании инфраструктуры авиационных частей в 1913 г.

Некоторые историки полагают, что датой рождения Морской Авиации России следует считать 6 августа 1912 г., а местом рождения — Гребной порт на Васильевском острове в Санкт-Петербурге. Здесь в этот день был отслужен торжественный молебен по поводу спуска на воду первого гидроплана, что послужило началом функционирования Опытной авиационной станции - первой официально сформированной авиационной воинской части на Балтийском флоте.

По состоянию на 1 января 1913 г. на Балтике имелся один гидроаэроплан и два колёсных аэроплана, а на Чёрном море — пять гидроаэропланов. Весной 1914 г. решением морского министра в штат Морского генерального штаба было введено отделение авиации, в составе трёх человек.

Первая мировая война

Начало Первой мировой войны застало Морскую Авиацию России на стадии организационного становления. Всего в Морском министерстве к 1 августа 1914 г. насчитывалось около трёх десятков самолётов различных типов и около 20 дипломированных лётчиков. Ещё около 10 офицеров проходило лётную подготовку непосредственно на флотах. К началу войны на Балтике было всего 10 гидросамолётов, базировавшихся в Либаве, а на Чёрном море, в Севастополе, в Килен-бухте — восемь. На Тихом океане предполагалось развернуть авиационные отряды лишь к лету 1915 г., однако это не было реализовано из-за начавшейся войны.

18 августа 1914г. приказом по флоту и Морскому ведомству №269 было введено в действие «Положение о Службе авиации в Службе связи», определявшее правовой статус авиационных подразделений флотов.

В начале марта 1915 г. в составе Морской Авиации имелось уже 77 самолётов, в том числе, на Балтике — 47, и на Чёрном море — 30 гидроаэропланов. Их обслуживали 78 офицеров и 859 нижних чинов.

Официальная история от Министерства обороны Российской Федерации гласит, что 17 июля (4 июля по старому стилю) 1916 г. на Балтике произошёл воздушный бой четырёх самолётов с гидроавиатранспорта «Орлица» с четырьмя германскими самолётами. Через 80 лет после данного события, приказом Министра обороны РФ №253 от 15.07.1996 г., 17 июля 1916 года было определено Днём рождения Морской Авиации России.

30 ноября 1916 г. вышел приказ императора Николая II о формировании Воздушных дивизий Балтийского и Чёрного морей. Одновременно с ним Приказом начальника морского штаба ставки Верховного Главнокомандующего адмирала А. И. Русина №428, вместо устаревшего положения «О Службе авиации в Службе связи» (учреждённого в 1914 г.), было введено в действие новое положение «О Службе Морской Авиации и Воздухоплавании» Императорского Российского флота. Согласно ему, определялась структура частей и соединений Морской Авиации: 4-8 самолётов составляли отряд, 2-4 отряда образовывали воздушный дивизион, 2-4 дивизиона — бригаду, а 2 и более бригад — воздушную дивизию моря. Данное «Положение» фактически придало отечественной Морской Авиации статус рода сил флота. Оно было подготовлено с учётом опыта применения авианесущих кораблей Черноморского и Балтийского флотов в кампаниях 1915-1916 гг. В тот же день было утверждено «Положение о дивизионе корабельной авиации», в котором были чётко прописаны взаимоотношения корабельных и авиационных командиров и начальников.

Кроме Воздушных дивизий Балтийского и Чёрного морей, в течение 1916-1917 гг. для содействия действующей армии были сформированы и другие гидроавиационные части и подразделения:

— весной 1916 г. на Чудском озере формируется Чудской гидроавиационный отряд, который позднее был переведён в Ораниенбаум, и накануне Октябрьского переворота 1917 г. слился с Петроградской школой Морской Авиации;

— в 1916 г., для содействия войскам Бакинского отряда Кавказского фронта, на оз. Ван в Турции формируется Ванская военная флотилия, в состав которой были включены два гидросамолёта М-5. Начальником Ванского гидроавиационного отряда с июня по август 1917 г. был назначен инженер-механик мичман М.М. Иванов. В связи с развалом Кавказского фронта и наступлением турецких войск, в феврале-марте 1918 г. Ванская флотилия и её авиаотряд были ликвидированы;

— в феврале 1917 г., для обеспечения флотилии Северного Ледовитого океана, начала формироваться Воздушная бригада особого назначения (на правах Воздушной дивизии).

По состоянию на 1 января 1917 г., российская Морская Авиация являлась внушительной силой и имела в своём составе 264 аэроплана разных типов. Из них 152 самолёта и 4 малых управляемых аэростата находились на Черноморском флоте, 88 самолётов — на Балтийском. Ещё 29 самолётов имелось в Петроградской и Бакинской офицерских авиашколах. Только с сентября 1916 г. по май 1917 г. морское ведомство получило 61 гидросамолёт конструкции Григоровича М-11 и М-12; из них 26 летали на Чёрном море, около 20 поступили на Балтику. В черноморских и балтийских авиационных частях служили, соответственно, 115 и 96 офицеров, 1039 и 1339 кондукторов, унтер-офицеров и рядовых. Звание «морской лётчик» официально имели 56 черноморцев и 46 балтийцев. В середине января 1917 г. закончилось формирование Воздушной дивизии Чёрного моря под начальством капитана 1 ранга М.И. Федоровича. Подобное авиационное соединение на Балтике, под командованием капитана 1 ранга Б.П. Дудорова, завершило формирование в мае того же года. В июне 1917 г. в Петрограде был создано управление морской авиации и воздухоплавания (УМАиВ), которое должно было осуществлять руководство всей авиацией Российского флота. Первым начальником УМАиВ был назначен капитан 2 ранга А.А. Тучков.

К Октябрьскому перевороту Морская Авиация России имела в своём составе Воздушную дивизию Балтийского моря (две воздушные бригады и отряд корабельной авиации) и Воздушную дивизию Чёрного моря (две воздушные бригады и дивизион корабельной авиации). Всего в них насчитывалось 269 самолётов различных типов. Однако их боеспособность была крайне низкой, и в апреле 1918г. обе дивизии прекратили своё существования.

Советское время до Второй мировой войны

28 ноября 1917 г. по указанию В.И.Ленина был издан приказ об учреждении должности комиссара при управлении морской авиации и воздухоплавания. На неё был назначен воеморнлёт А.П.Онуфриев (ранее работал на авиазаводе «Дукс» в Москве), ставший одним из активных организаторов Советской Морской Авиации.

По состоянию на конец ноября 1917 г., в составе Морской Авиации России находились 240 самолётов М-9, М-5, М-11, М-20. Из них в составе Балтийской воздушной дивизии было 88 самолётов, Черноморской — 152.

По состоянию на середину декабря 1917 г., в боевом ядре Морской Авиации насчитывалось 2114 аэропланов и 161 лётчик, в том числе:

воздушная дивизия Балтийского моря располагала: 74 летающими лодками (40 М-95, 13 М-15, 21 М-16), 24 колёсными истребителями «Ньюпор-21» и 87 лётчиками; воздушная дивизия Чёрного моря располагала: 104 летающими лодками (24 М-5, 60 М-9, 4М-11, 16М-15), а также 9 истребителями «Ньюпор-17». На это количество самолётов имелось всего 74 лётчика.

Ещё 75 самолётов имелось в школах Морской Авиации. Основным центром подготовки лётных кадров являлась Бакинская школа Морской Авиации, где в это время обучалось 180 курсантов. В Ораниенбаумской школе Морской Авиации и Красносельской школе воздушного боя и высшего пилотажа обучалось ещё 50 и 25 курсантов соответственно.

Одним из первых шагов новой большевистской власти в области военного строительства был приказ по армии и флоту №4 от 20.12.1917 г., определяющий, что морская и сухопутная авиация должны быть объединены под единым сухопутным командованием. Народный комиссариат по военным и морским делам (Наркомвоенмор) приказал поставить во главе управления воздушного флота (УВОФЛОТ) новообразованную всероссийскую коллегию УВОФ-ЛОТа под председательством К.В.Акашева. В её состав, наряду с другими членами, вошёл и комиссар управления морской авиацией (УМА) А.П.Онуфриев. Его вхождение в состав коллегии означало фактическое слияние руководства УМА и УВОФЛОТа. Однако Верховная морская коллегия, созданная по декрету СНК ещё 24 ноября 1917 г. для руководства центральными учреждениями Морского ведомства, опираясь на доклад Морского генерального штаба, признала указанное выше решение преждевременным. В связи с этим, 11 (24) января 1918 г. коллегия постановила: «Вопрос о соединении управлений временно принятием в исполнение отложить и разработать проект урегулирования отношений управлений». Против объединения двух видов авиации категорически выступил Реввоенсовет Балтфлота, твёрдо указавший на то, что «гидроавиация является типичным морским родом оружия. Она оснащается соответствующим образом приспособленными летательными аппаратами и комплектуется специально подготовленными лётчиками, знающими специфику морской войны».

Исполнявший обязанности начальника штаба флота бывший контр-адмирал А.Ружек заявил, что объединение авиации станет ошибочной мерой, находящейся в очевидном «разрыве с интересами морской обороны республики». Эти мнения энергично поддержал и начальник Морского генштаба (бывш. капитан 1 ранга) Е.Беренс. По его инициативе, приказом по армии и флоту №3 от 25.05.1918 г. управление морской авиации снова поступило в подчинение Наркомата по морским делам.

К весне 1918 г. Морская Авиация России претерпела серьёзные организационные изменения. В марте-апреле Воздушная дивизия Балтфлота, под угрозой захвата её немецкими войсками, была вынуждена вместе с флотом эвакуироваться из Ревеля и Гельсингфорса под Петроград и вглубь России, на Волгу. В конце апреля из её остатков была сформирована Воздушная бригада особого назначения, в составе трёх дивизионов (восемь авиаотрядов). К маю всё Черноморское побережье оказалось в руках австро-германских войск и армии Украинской Центральной Рады. В свете этого, Воздушная дивизия Чёрного моря, потерявшая весь авиационный парк и пункты базирования, прекратила своё существования. 6 марта 1918г., предвидя неизбежность потерь техники и кадров авиации, Наркомат по морским делам издал приказ № 183, в котором изложил командованию Балтийского и Черноморского флотов распоряжения: «1. Все авиационные части и школы сохраняются, причём личный состав этих частей обязуется приложить все усилия к сбережению имеющегося в их распоряжении имущества военного назначения. 2. По мере хода демобилизации, центральным авиационным комитетам морей надлежит стягивать авиационные части, потерявшие боевое значение, при условии сохранения тех частей, которые необходимы для поддержания воздушной связи, в Балтийском море — на северном берегу между Або, Гельсингфорсом и Петроградом, и в Чёрном море — между Одессой, Севастополем и Поти».

По состоянию на 1 октября 1918 г., в состав Морской Авиации входили: Беломорский, Волжский, Каспийский и Онежский гидроавиаотряды, с 18 гидросамолётами М-9 и 9 сухопутными истребителями «Ньюпор» и «Лебедь». Кроме того, на Балтике имелось ещё 14 самолётов. Авиация Черноморского флота ещё к лету прекратила своё существование. Всего за 1918-1920 гг. в составе Морской Авиации было сформировано 19 морских авиационных отрядов. Часть из них в дальнейшем вошла в состав других авиаотрядов, и по состоянию на 1 января 1920 г., имелось 10 гидроавиаотрядов и 4 истребительных отряда — всего около 75 самолётов различных типов и технического состояния.

Весной 1920 г. произошло событие, наложившее отпечаток на дальнейшее развитие Морской Авиации. Приказом РВС республики №447/78 от 25.03.1920 г., «в целях поднятия боеспособности Красного Воздушного флота Республики», Морская Авиация всё же была подчинена главному управлению Рабоче-крестьянского Красного Воздушного флота. Авиационный отдел РКВМФ подлежал расформированию, с передачей всех дел и личного состава во вновь созданное главное управление РККВФ. Одновременно с этим была учреждена должность помощника начальника Воздухфлота республики по гидроавиации (с 24 апреля на эту должность был назначен М.Ф.Погодин, с 28 сентября того же года — А.П.Онуфриев). Были введены также должности помощника начальника воздушного флота действующей армии по гидроавиации (с июля 1920 г. её занимал С.Э.Столярский) и помощников начальников флотов приморских военных округов и фронтов по гидроавиации. Начальники воздушных дивизионов теперь подчинялись морскому командованию только в оперативном отношении. На момент передачи Морская Авиация насчитывала 96 летательных аппаратов различных типов, из них на Балтике — 36 гидросамолётов и 13 истребителей, на Чёрном море — 33 гидросамолёта и 14 истребителей. Таким образом, на протяжении последующих 18 лет Морская Авиация находилась в прямом подчинении ВВС РККА.

В 1921 г. Морская авиация представляла собой 2 оперативных объединения, подчинявшихся Главвоздухофлоту, а в оперативном отношении — начальникам морских сил морей:

— Воздушный флот Балтийского моря — Воздушный дивизион (гидроавиадивизион) особого назначения, в составе 1-го и 2-го отдельных морских разведывательных отрядов, а также 1 -го отдельного истребительного авиационного отряда;

— Воздушный флот Чёрного и Азовского морей — гидроавиадивизион, в составе 3-го и 4-го отдельных морских разведывательных авиационных отрядов, а также 2-го отдельного истребительного авиационного отряда. Состав Морской Авиации Рабоче-крестьянского Красного флота в 1921 г.

Отдел МА при ГУ РККВФ (с 1920 г.) — Москва.

Самарская ВМША, Красносельская МШВП;

Воздушный флот Балтийского моря;

Воздушный флот Черного и Азовского морей (Аральский, Одесский и Днепровский гидроавиаотряды).

В период 20-30-х годов, когда Морская авиация организационно входила в состав Военно-Воздушных Сил Красной Армии, высшее руководство страны и руководство Наркомата обороны отводили авиации задачи по поддержанию сухопутных войск, прикрытию войск и объектов тыла от ударов с воздуха, а также по борьбе с воздушной разведкой противника. В соответствии с этим велись разработка и постройка самолетов и их вооружения, составлялись программы обучения летчиков в авиационных учебных заведениях. На это же была направлена оперативно-тактическая подготовка руководящих военных кадров и вся боевая подготовка военной авиации. Морской авиации при этом отводилась второстепенная роль, поэтому парк морской авиации в эти годы пополнялся лишь гидросамолетами, предназначенными в основном для ведения воздушной разведки в море. Летные кадры для нее готовились в Ейской школе морских летчиков и летнабов.

Также из кадров Морской авиации комплектовалась вновь создаваемая в те годы Полярная авиация, сыгравшая огромную роль в освоении Северного морского пути. Первым Героем Советского Союза в 1934 году стал морской летчик Анатолий Васильевич Ляпидевский, проявивший мужество и героизм при спасении экипажа затёртого во льдах парохода "Челюскин". Одновременно с ним этого звания были удостоены морские летчики И. Доронин, С. Леваневский и В. Молоков.

30 декабря 1937 года был образован Народный Комиссариат ВМФ, в состав которого организационно вошли возрождённые Военно-воздушные силы ВМФ. Начальником авиации ВМФ назначается С.Ф. Жаворонков, в 1944 году ставший маршалом Авиации.

Школа морских летчиков и летнабов в Ейске и Школа морских летчиков Управления полярной авиации Главсевморпути в Николаеве были преобразованы в Военно-морские авиационные училища, а Военная школа авиационных техников в Перми — в Военно-морское авиационно-техническое училище. Был учрежден командно-авиационный факультет в Военно-морской академии, при ней же открылись годичные курсы повышения квалификации руководящего состава авиации флотов.

Бомбардировочная авиация ВМФ стала прорабатывать использование морских мин и торпед, были сделаны соответствующие заказы промышленности и вскоре в ВВС ВМФ была организована минно-торпедная авиация.

Однако неопределенность организационной структуры ВВС ВМФ в предвоенный период отразилась на характере взглядов ее оперативно-тактического применения. Долгое время считалось, что воздушную борьбу на море будут вести преимущественно оперативные объединения (воздушные корпуса) ВВС Красной Армии. В соответствии с этим в оперативной подготовке отрабатывалось взаимодействие флотов и воздушных корпусов, а на морскую авиацию возлагались вспомогательные задачи обеспечения флота воздушной разведкой и противовоздушная оборона базирования флота и кораблей в море. Скорая война показала глубокую ошибочность данной концепции - морская авиация оказалась главной и самой результативной ударной силой советского ВМФ.

К началу войны с Германией Авиация ВМФ представляла собой значительную силу. В ее составе было 3838 самолетов различных типов, из них 2824 боевых, в том числе 51 новый истребитель (МиГ-3 и Як-1) и 38 новых ближних бомбардировщиков и разведчиков (Че-2 и Пе-2).

Советско-финская война

В зимней кампании 39-40-х годах авиация ВМФ действовала преимущественно в морском секторе. Во взаимодействии с кораблями она блокировала противника с моря, атакуя его транспорты на коммуникациях и в портах, осуществляя минные постановки на фарватерах. После прорыва главной полосы обороны с 18 февраля 1940 года авиация Краснознаменного Балтийского флота была оперативно подчинена командующему ВВС Северо-Западного фронта. С этого момента морская авиация действовала в сухопутном секторе, вела борьбу с железнодорожными и автомобильными перевозками. Таким образом, при выполнении этой задачи в войне с Финляндией был получен опыт совместных действий фронтовой и морской авиации.

За все время войны для атак вражеских судов в море морская авиация произвела 264 вылета и сбросила 96 тонн бомб. По отчетным данным ВВС КБФ, удалось потопить 14 транспортов (по другим данным — только 2) и повредить еще более 20. С целью бомбардировки финских портов было совершено 638 вылетов и сброшено на их объекты 368 тонн бомб. Всего авиацией КБФ было совершено 16633 самолёто-вылетов.

Вторая мировая война

Следует отметить, что в отличие от ВВС Красной Армии, Морская Авиация в первый день войны практически не понесла потерь. Это было обусловлено в значительной мере своевременным введением в ВМФ высших степеней боевой готовности, а с другой стороны, достаточным удалением основных аэродромов базирования от аэродромов бомбардировочной авиации противника.

В первые наиболее тяжелые месяцы войны авиация ВМФ привлекалась в интересах сухопутных войск к бомбо-штурмовым ударам по наступающему противнику. К выполнению подобных задач в предвоенное время экипажи не готовились. С учётом слабого истребительного прикрытия морские авиаторы несли большие потери в людях и технике.

В конце июня 1941 г. из подразделений гражданской авиации были сформированы три авиаотряда ГВФ (Балтийский, Черноморский, Северный), которые оперативно подчинялись командованию ВВС соответствующих флотов. Их задачей было обеспечение транспортных перевозок в интересах флотов. Кроме того, с первых дней войны в состав Морской Авиации были переданы некоторые авиационные части Погранвойск НКВД. В это же время в составе ВВС ВМФ появились первые подразделения штурмовой авиации: эскадрилья в составе 57-го БАП на Балтике и 46-я ОШАЭ на ЧФ.

По инициативе Наркома Военно-морского флота СССР адмирала Кузнецова Н. Г. на базе 1-го минно-торпедного авиаполка КБФ была создана "особая ударная группа" из 15 самолётов ДБ-3Т. Торпедоносцы были переоборудованы под свободнопадающие боеприпасы. Ночью 8 августа 1941 года группа, которую вёл лично командир 1-го МТАП полковник Преображенский Е. Н, нанесла бомбовый удар по столице Германии городу Берлину и в полном составе вернулась на аэродром вылета. В дальнейшем, в течение августа самолётами полка было выполнено ещё 7 вылетов, потеряно 18 самолётов и 7 экипажей. Также необходимо отметить, что подключившаяся к бомбардировкам Берлина дальняя авиация ВВС РККА в первый же вылет (10 августа) из 10 ушедших на Берлин машин вышли на цель и отбомбились только шесть, а вернулось домой только две. После этого вылета командир 81-й дальнебомбардировочной авиационной дивизии Герой Советского Союза Водопьянов М.В. (который также был сбит) был снят с должности, а на его место был назначен Голованов А. Е..

Не нанеся сколь-нибудь существенного военно-экономического ущерба гитлеровской Германии, эти вылеты имели значительный психологический и пропагандистский характер в СССР и мире.

Большие потери вынудили руководство ВВС ВМФ расформировать к середине осени ряд соединений и частей, оставшихся без матчасти, и перевести полки с пятиэскадрильного на трёхэскадрильный состав. Оставшийся личный состав направлялся в тыл на переформирование и пополнение авиатехникой. Высвободившиеся эскадрильи также были использованы для формирования новых лётных частей. Кроме того, в течение первых двух месяцев войны были утеряны все приграничные и часть тыловых аэродромов ВВС БФ и ЧФ. Только на Севере потери ВВС СФ были вполне умеренными, и аэродромная сеть не претерпела изменений.

В этих тяжелейших воздушных боях родилась крылатая гвардия Морской Авиации. Первыми звания гвардейских были удостоены 1 -й МТАП ВВС БФ, 72-й САП ВВС СФ, 5-й и 13-й ИАП ВВС БФ, которые с 19 января 1942 г. стали именоваться 1-м гв. МТАП, 2-м гв. САП, 3-м гв. и 4-м гв. ИАП соответственно. В апреле 1942 г. к их числу добавились 5-й гв. МТАП (бывш. 2-й МТАП) и 6-й гв. ИАП (бывш. 8-й ИАП) ВВС ЧФ.

По итогу боевых действий морской авиации СССР в 41-42 годах можно отметить чрезвычайно низкую результативность ударной авиации по профилю и очень высокие потери личного состава и техники. Это обусловлено нецелевым применением МА в первые месяцы войны, низкой подготовкой экипажей, постоянными кадровыми перестановками (зачастую безобоснованными) и полной некомпетентностью командования как МА, так и ВМФ в плане применения авиации.

На Дальнем Востоке, хотя боевые действия не велись, но обстановка на границе оставалась весьма тревожной. В это время ВВС ТОФ, ВВС СТОФ и Авиация Амурской ВФ решали задачи по защите дальневосточных рубежей СССР от возможной агрессии со стороны Японии, а также велась подготова авиационных кадров для ВВС западных флотов. Кроме того, практиковалась ротация (взаимозамена) командных кадров с фронта на Дальний восток, что положительно сказывалось на боеспособности воюющих и боеготовности восточных авиачастей ВМФ .

В 1942-1943 гг., исходя из насущных требований войны, в составе Морской Авиации был сформированы новые соединения — штурмовые и бомбардировочные (пикировочные) бригады, вооружённые самолётами Ил-2 и Пе-2 (9-я ШАБ ВВС БФ, 10-я БАБ ВВС ТОФ, 11-я ШАБ ВВС ЧФ, 12-я ШАД ВВС ТОФ).

21 января 1943 г. Управление ВВС ВМФ было реорганизовано в Главное управление ВВС ВМФ, что, в определённой мере, повышало его статус в структуре НК ВМФ.

К лету 1943 г., на основании опыта боев, все авиационные бригады ВВС флотов были переформированы в авиационные дивизии (минно-торпедные, истребительные, штурмовые, бомбардировочные). К концу года в составе Морской Авиации имелось уже 12 авиационных соединений: 1-я МТАД, 4-я ИАД, 11-я ШАД ВВС ЧФ; 3-я ИАД, 8-я МТАД, 9-я ШАД ВВС БФ; 5-я МТАД, 6-я ИАД ВВС СФ, 2-я МТАД, 7-я ИАД, 10-я БАД, 12-я ШАД ВВС ТОФ.

В 1943 г. в ВВС ВМФ реорганизовали части и подразделения разведывательной авиации. До сих пор её основу составляли летающие лодки МБР-2, Че-2, ГСТ. Эти самолёты уже не отвечали требованиям войны. В то же время в Морскую Авиацию, кроме отечественных самолётов, начали поступать во всё возрастающих количествах истребители и бомбардировщики иностранного производства Р-40 «Томахок» и «Киттихаук», Р-39 «Аэрокобра», А-20 «Бостон». Это позволило, кроме ранее имевшихся лодочных разведывательных полков и отдельных эскадрилий, сформировать новые разведполки, вооружённые колёсными самолётами. В том числе, в ВВС БФ 26-я ОРАЭ была переформирована в новый 15-й ОРАП, в ВВС ЧФ — 27-я ОРАЭ в 30-й ОРАП, в ВВС ТОФ — 50-й МТАП в 50-й ОРАП. Исключением стали только ВВС СФ, где 28-я ОРАЭ и 118-й МБРАП были переформированы в один 118-й РАП смешанного состава. Перегонкой и лидированием американской техники занимались экипажи 2-го перегоночного авиационного полка ВМФ (командир п-к Карнаухов П. С.) по трассе Алсиб (этот полк не входил в состав перегоночной дивизии и работал исключительно в интересах морской авиации). Полк базировался в Казахстане в п. Тайнчи.

С 1943 г. и до конца войны структура ВВС флотов практически не претерпела изменений. Она включала в себя дивизии минно-торпедной, пикировочной, штурмовой и истребительной авиации, смешанные авиационные дивизии, отдельные полки истребительной и разведывательной авиации, отдельные эскадрильи боевой и вспомогательной авиации, а также отдельные авиационные отряды и звенья специальной авиации.

В 1944-1945 гг. боевой состав ВВС ВМФ пополнился ещё четырьмя авиационными соединениями. На Чёрном море была сформирована 13-я ПАД, на Севере — 14-я САД, и на ТОФ — 15-я и 16-я САД.

Основными типами летательных аппаратов, состоящих на вооружении ВВС ВМФ в годы войны, были:

— торпедоносцы ДБ-3Т, Ил-4Т, «Хендли Пейдж HP-52 Хемпден», А-20 «Бостон»;

— бомбардировщики ДБ-3Б, Ил-4, СБ, Ар-2, Пе-2, Ту-2, А-20 «Бостон»;

— истребители И-15бис, И-153, И-16, Як-1, Як-7, Як-9, ЛаГГ-3, Ла-5, Ла-7, Пе-3бис, Р-39 «Аэрокобра», Р-47 «Тандерболт», Р-63 «Кингкобра», «Харрикейн», «Спитфайр», Р-40Е «Томахок», Р-40К «Киттихаук»;

— разведчики ГСТ, PBN-1 «Номад», PBY-6 «Каталина», МБР-2, КОР-1, КОР-2, Че-2, МТБ-2, Р-5, Р-10, Пе-2Р; Як-9Р, Ту-2Р, «Спитфайр» PR, А-20 «Бостон», Воут OS2U «Кингфишер»;

— транспортные самолёты Р-5, У-2, ТБ-1, ТБ-3, Ли-2, С-47, «Ланкастер»;

— специального назначения МБР-2ВУ, С-2;

— штурмовики УТ-16, И-5, Бе-2, Р-10, И-153, И-16, Ил-2, Ил-10;

— учебные У-2, УТ-1, УТ-2, ДИТ, УТИ-4, УИл-2, Ла-5УТИ, УПе-2, УСБ.

В ходе войны командование ВВС ВМФ неоднократно предпринимало меры по наращиванию авиационных группировок флотов, исходя из складывающейся оперативной обстановки на ТВД. Так, в июле 1942 г. ВВС СФ были усилены Особой морской авиационной группой (ОМАГ), состоящей из трёх авиационных истребительных полков (95-й, 13-й и 121-й ИАП) на тяжёлых истребителях типа Пе-3 и Пе-3бис. Данное формирование обеспечивало выполнение задачи государственной важности - проводка арктических конвоев союзников в северные порты СССР. В 1943 г. в состав ВВС ЧФ был переброшен с Севера 29-й БАП, а на Балтику — 35-й ШАП. В июне 1944 г. ВВС БФ получили с Чёрного моря 11-ю ШАД. С окончанием боевых действий в Европе, ряд частей ВВС западных флотов был переброшен на Дальний Восток для участия в войне с Японией (в т.ч. 27-й ИАП, 36-й МТАП ВВС СФ, 43-й ИАП ВВС ЧФ).

Состав ВВС ВМФ в 1941-1942 гг.

Управление ВВС ВМФ — Москва.

Части центрального подчинения: КУНС (две-четыре УАЭ), ВМАУ им. Сталина (девять УАЭ), ВМАУ им. Леваневского (четыре УАЭ), 1-я АБ школ первоначального обучения, 1-й ЗАП, 2-й ЗАП, 3-й ЗАП, 13-й АП, 64-й ОАП СпН, ЛИС ВВС ВМФ (в Астрахани);

ВВС Балтийского флота (604 самолёта);

ВВС Черноморского флота (651 самолёт);

ВВС Северного флота (116 самолётов);

ВВС Тихоокеанского флота (889 самолётов);

ВВС Северо-Тихоокеанской флотилии (178 самолётов);

Авиация Амурской военной флотилии (107 самолётов);

Авиация Азовской военной флотилии;

Авиация Волжской военной флотилии;

Авиация Кавказской военной флотилии (15 самолётов);

Авиация Ладожской военной флотилии;

Авиация Онежской военной флотилии;

Авиация Пинской военной флотилии (20 самолётов);

2-я АГГУСМП (с августа 1942г. —3-я АГВМФ: 17 самолётов).

Состав ВВС ВМФ в 1943-1945 гг.

Главное управление ВВС ВМФ — Москва.

Части центрального подчинения: ВОК (две-четыре УАЭ), ВМАУ им. Сталина (шесть-девять УАЭ), ВМАУ им. Леваневского (четыре-шесть УАЭ),

3-е ВМАУ (1-й маршевый ШАП, 1-й, 2-й, 3-й, 4-й УШАП), 4-е ВМАУ (1-й, 2-й УМТАП), Авиадивизия Школ первоначального обучения, 1-й ЗАП, 2-й ЗАП, 3-й ЗАП, ОАГ перегонки самолётов (1-й АППС,2-й АППС) с 1944г., 19-я МТАД (бывш. ОАГПС) — с 1945 г., 65-й ОАП СпН, ЛИС ВВС ВМФ (г. Баку); ВВС БФ, ВВС ЧФ, ВВС ТОФ, ВВС СФ, ВВС СТОФ, ВВС БелВФ, Авиация АмВФ, Авиация Волжской ВФ, Авиация ДнВФ, Авиация ДунВФ, Авиация КаВФ, Авиация ЛадВФ, Авиация ОнВФ.

В Великую Отечественную войну Авиация ВМФ оказалась самой результативной из сил флота — официально подтверждено уничтожение авиацией 407 кораблей противника, что составляет 66 % потерь, при общем количестве потерь — 614 единиц (однако имеется информация, что официальные данные по результативности работы минно-торпедной авиации, в силу ряда причин, сильно завышены).

В августе 1945 года СССР начал Боевые действия против Японии, в которых приняли участие ВВС ТОФ, ВВС СТОФ и Авиация АмВФ. К началу боевых действий штатная численность дальневосточной группировки морской авиации по личному составу и технике, даже без учёта прибывших "на усиление" частей с западных регионов страны, превышала суммарную численность ВВС БФ, ВВС ЧФ и ВВС СФ, вместе взятых. Боестолковения на дальневосточном театре военных действий носили скоротечный, но ожесточённый характер и продлились с 9 по 26 августа 1945 года, при этом потери, по сравнению со статистикой боевых потерь на Западных фронтах, были в разы меньше. Ряд частей ВВС ТОФ получил гвардейские звания и почётные наименования.

С окончанием Второй мировой войны, началось общее сокращение Вооружённых Сил СССР. В Морской Авиации уже после окончания боевых действий была полностью ликвидирована штурмовая авиация, однако были сформированы ещё три авиационные дивизии: 17-я САД и 18-я САД ВВС ТОФ, а также 19-я МТАД ГК ВМФ.

Советские годы после 2-й мировой войны

Полученный в ходе войны боевой опыт лег в основу разработки планов и направлений дальнейшего развития морской авиации, совершенствования принципов и способов ее применения в войне на море.

Во второй половине 1945 г. на вооружение частей минно-торпедной авиации ВВС ВМФ начали поступать новые самолёты-торпедоносцы Ту-2Т. Первыми их получили 5-й гв. МТАП ВВС ЧФ и 64-й ДБАП ВВС ТОФ (последний на них успел повоевать). В последующие два года на эти самолёты были перевооружены полки 8-й и 19-й МТАД ВВС БФ и 567-й гв. МТАП ВВС ТОФ.

16 февраля 1946 г. указом Президиума Верховного Совета СССР был упразднён НК ВМФ. Военно-Морской Флот, подчинённый министру Вооружённых Сил, стал именоваться Военно-Морскими Силами (ВМС). В соответствии с этим приказом ГК ВМС №0100 от 26.03.1946 г. Военно-Воздушные Силы ВМФ были переименованы в Авиацию Военно-Морских Сил, а Главное Управление ВВС ВМФ было преобразовано в "органы управления командующего авиацией ВМС". В их состав входили: командование, секретариат, штаб, управление ПВО, управление ИАС, управление снабжения ВВС ВМФ, аэродромное управление и несколько отделов (инспекторский, ВМАУЗ, кадров, финансовый и общий). Этим же приказом был осуществлён переход на штаты мирного времени. В этом же году подлежали списанию летающие лодки МБР-2 и, как следствие этого, расформировывались лётные части, вооружённые самолётами данного типа. Так только в ВВС ТОФ к 1947 г. были расформированы 117-й ОМДРАП, 31-я, 47-я, 57-я, 63-я ОМБРАЭ и 5-е БРАЗ

По состоянию на 1 июля 1946 г., в Морской Авиации насчитывалось 5252 самолёта, в том числе: импортных всех типов — 1059, отечественных истребителей — 1159, бомбардировщиков и торпедоносцев — 727, штурмовиков — 482, отечественных лодочных самолётов — 330. Ещё 1455 самолётов находилось в учебных заведениях и частях Авиации ВМС.

С 15 декабря 1947 г., в соответствии с циркуляром НГШ ВМС №0036 от 07.10.1947 г., Авиация ВМС перешла на типовую организацию ВВС Советской Армии. Ряд частей ВВС ВМС был переименован, получив номера расформированных к этому времени штурмовых и истребительных полков ВВС СА. Так, 29-й и 40-й АППБ ВВС ЧФ стали 565-м и 569-м ДБАП, 17-й гв., 55-й АППБ и 64-й ДБАП ВВС ТОФ — соответственно, 567-м гв., 568-м и 570-м МТАП, а 95-й АП ВВС СФ — 574-м МТАП. Две дивизии пикирующих бомбардировщиков (13-я АДПБ ВВС ЧФ и 10-я АДПБ ВВС ТОФ) также были переформированы в 88-й ДБАД (МТАД) и 89-й МТАД. Полностью ликвидировалась морская штурмовая авиация, её части переформировывались или ликвидировались. На две части был разделён Балтийский и Тихоокеанский флот, став 4-й и 8-й ВМФ на Балтике и 5-й и 7-й ВМФ на Тихом океане. В составе каждого из этих оперативно-стратегических объединения имелась собственная авиация.

В первое послевоенное пятилетие процесс сокращения Морской Авиации проходил неуклонно: из 19 авиационных дивизий осталось 16, была ликвидирована авиация всех военных флотилий, морских оборонительных районов и баз. К началу 1950-х гг., несмотря на внушительный количественный состав, Морская Авиация имела морально и физически устаревший самолётный парк.

С 1951 г. истребительная авиация ВМФ начала переучивание на реактивные самолёты МиГ-15, а с 1953 г. — на МиГ-17. В начале того же года ряд полков МА ВМС снова сменил номера, на этот раз — на четырёхзначные.

Следующий этап реформ начался с 21 апреля 1951 г., когда министр обороны СССР своим приказом №0188 установил сроки перевооружения частей минно-торпедной авиации на реактивные торпедоносцы Ту-14т и Ил-28т. Первым полком, переучившимся на Ил-28, в августе 1951 г. стал 1531-й гв. МТАП ВВС 8-го ВМФ, а в октябре к переучиванию приступил 1676-й МТАП ВВС ЧФ. В конце 1951 г. начал переучивание 567-й гв. МТАП ВВС 5-го ВМФ. В апреле и мае 1952 г. на Ту-14т переучился 9-й гв. МТАП и вновь сформированный 1941-й МТАП ВВС СФ. Всего ко второй половине 1952 г. на Ил-28т и Ту-14т было перевооружено восемь минно-торпедных полков. В отличие от Дальней авиации, которая в те годы массово перевооружалась и эксплуатировала бомбардировщик Ту-4, моряки на эту машину целенаправленно не перевооружались. Самолёты этого типа ограниченно и весьма недолго эксплуатировались в 124-м МТАП ВВС ЧФ, 240-м гв. ТАП ВВС БФ и отдельном отряде управления 143-й МТАД ВВС ТОФ.

В части разведывательной авиации ВМФ стали поступать разведчики на базе Ил-28 с марта 1952 года (1733-й ОРАП ВВС СФ, АЭ 15-го ОДРАП ВВС 8-го ВМФ и АЭ 50-го гв. ОДРАП ВВС 5-го ВМФ). Также в ВМФ был передан ряд частей и соединений истребительной авиации ВВС СА: на Балтике были приняты 60-я, 108-я и 237-я гв. ИАД, на Севере — 107-я и 122-я ИАД, на Чёрном море — 181-я ИАД, на Тихом океане — 147-я и 249-я ИАД. Кроме того, ряд частей и соединений бомбардировочной авиации ВВС СА также был передан в Морскую Авиацию: на Балтике в состав ВВС флота была передана 4-я гв. БАД и 57-я ТБАД, на Чёрном море — 819-й гв. БАП, на Тихом океане — 169 гв. ТБАП и 194-я БАД. На вооружение стали поступать вертолёты, сформированы отдельные эскадрильи базовых (на Ми-4) и корабельных вертолётов (на Ка-15): 255-я, 507-я и 509-я ОАЭВ на Балтике, 1222-я и 272-я ОАЭ на Чёрном море, 504-я ОАЭ на Севере.

В 1953 году объединены 5-й и 7-й ВМФ в единый Тихоокеанский флот, а в 1956 году в единый Балтийский флот объединили 4-й и 8-й ВМФ. Соответственно были преобразованы ВВС этих флотов. На 1 января 1954 г. в составе ВВС ВМС СССР имелось 10 минно-торпедных, 20 истребительных и 10 разведывательных авиаполков, а также 29 отдельных эскадрилий и отрядов.

В середине 50-х годов начинается поэтапное перевооружение МТАП на самолёты типа Ту-16. Этот самолёт стал эпохальным не только для Морской авиации, но и для всей военной авиации СССР.

В это же время в авиации ВМФ начинаются исследовательские работы по поиску и слежению за подводными лодками. Только что созданная радиогидроакустическая система «Баку» (1953 год) устанавливается на вертолёты, самолёты Бе-6 и затем и на Ту-16ПЛ (ПЛО). Последние показали низкую эффективность выполнения противолодочной задачи и две экспериментальные эскадрильи на СФ и ТОФ вскоре были перепрофилированы.

Весной 1958 г. отдельные эскадрильи базовых и корабельных вертолётов Ми-4м и Ка-15 на всех флотах были переформированы в вертолётные полки. Так, на Чёрном море появляются 853-й и 872-й ОАПВ, на Севере — 830-й ОАПВ, на Балтике — 413-й и 437-й ОАПВ, на ТОФ — 710-й и 720-й ОАПВ. На их укомплектование обращался лётный и технический состав расформировываемых в этом году истребительных частей. В это же время происходит плановая передача некоторых полков истребительной авиации ВМФ в подчинение ПВО, зачастую без изменения мест дислокации (для командования ПВО лётчики, да ещё и в тельняшках, долгое время оставались "головной болью").

К концу 50-х годов в минно-торпедные полки авиаполки начинают поступать самолёты-ракетоносцы и крылатые ракеты. С принятием на вооружение самолётов Ту-16К-10 вышел Приказ МО СССР №0028 от 20.03.1961 г. и следом - Приказ ГК ВМФ №048 от 13.04.1961 г., на основании которых родилась морская ракетоносная авиация МРА, а все минно-торпедные полки и дивизии отныне именовались "ракетоносными". Однако годом ранее прошло значительное сокращение в/частей ВМФ по инициативе Н.С. Хрущёва, в частности, полностью были ликвидирована в составе ВМФ истребительная авиация, и значительно сокращена минно-торпедная.

Ту-16К-10 и его дальнейшие модификации стояли на вооружении только в авиации ВМФ. Первыми на новую ракетную систему перевооружились 170-й гв. МТАП ДД ВВС БФ, 924-й гв. и 987-й МТАП АД ВВС СФ. За ними последовали 240-й гв. МТАП ДД ВВС БФ, 5-й гв. и 124-й МТАП ДД ВВС ЧФ, 169-й гв. и 570-й МТАП ДД ВВС ТОФ, получившие это оружие в 1960-1961 гг.

После 1961 года и по середину 80-х структурный состав морской авиации оставался практически неизменным (с некоторыми исключениями). В приближённом варианте - на каждом из флотов имелась одна морская ракетоносная авиационная дивизия (на ТОФ - две) , по одному разведывательному полку, по 1-2 вертолётным полкам (эскадрильям), противолодочному и транспортному полку. Имелись также отдельные различные эскадрильи специального предназначения.

В 1962 г. в разведывательную авиацию ВМФ поступил сверхзвуковой разведчик Ту-22Р, сначала в 15-й ОДРАП ВВС БФ, а затем — в 30-й ОДРАП ВВС ЧФ. В 1963 г. на аэродроме Североморск-1 (СФ) был сформирован 392-й ОДРАП, вооружённый новейшими в то время стратегическими самолётами — разведчиками Ту-95РЦ. В 1965 г. этот полк перебазировался к месту постоянной дислокации на аэродром Кипелово (Вологодская обл.) В этом же году на Ту-95РЦ был перевооружён 867-й гв. ОДРАП ВВС ТОФ на аэродроме Хороль.

Вместо летающих лодок Бе-6 в Морскую авиацию поступил на замену самолёт-амфибия Бе-12. На него были перевооружены следующие части: в 1965 г. — 318-й ОПЛАП ДД (Донузлав), в 1967 г. — 122-я ОПЛАЭ ДД (Елизово), в 1968 г. — 403-й ОПЛАП ДД (Североморск-2), в 1969 г. — 289-й ОПЛАП ДД (Николаевка), в 1970 г. — 17-я ОПЛАЭ ДД (Коса). С 1965 г. для Морской Авиации серийно выпускается корабельный вертолёт Ка-25ПЛ. В строевые части вертолёт начал поступать в этом же году — в 872-й ОВП авиации ЧФ и 710-й ОВП авиации ТОФ. В авиацию СФ и БФ вертолёты Ка-25ПЛ поступили: в 830-й ОВП и 745-й ОВП — в 1967 г. и 1969 г. соответственно.

В 1967 г. на аэродроме Кипелово (СФ) был сформирован 24-й ОПЛАП ДД, вооружённый противолодочными самолётами Ил-38. За ним в 1969 г. на аэродроме Николаевка (ТОФ) был сформирован 77-й ОПЛАП ДД, а в 1975 г. эти самолёты получила 145-я ОПААЭ ДД Авиации БФ, базирующаяся на аэродроме Скультэ (Рига).

В 1969 году на вооружение принимается авиационный комплекс дальнего действия — самолёт Ту-142. Хотя противолодочное оборудование и вооружение Ту-142 было практически аналогично Ил-38, однако его тактический радиус составлял до 4000 км, против 2300 км у последнего. Самолёты данного типа поступили на вооружение вновь сформированного 76-го ОПЛАП ДД ВВС СФ в Кипелово. В 1976 году на аэродроме Хороль был сформирован 310-й ОПЛАП ДД, который через год убыл на постоянное место дислокации аэродром - Каменный Ручей.

В начале 70-х произвелось перевооружение вертолётных частей ВМФ на новые вертолёты типа Ка-27. Вертолёты, помимо работы с базовых аэродромов, регулярно несли службу на кораблях одиночного и группового базирования, выполнялись походы в удалённые районы мирового океана (745-й ОВП ВВС БФ, 78-й и 872-й ОКПЛВП ВВС ЧФ, 38-й и 830-й ОКПЛВП, 279-й ОКШАП ВВС СФ, 207-й, 710-й ОКПЛВП, 175-й ОКПЛВЭ, 311-й ОКШАП ВВС ТОФ).

Также в эти годы Морская авиация СССР освоила большое количество зарубежных аэродромов - Египет и Сирия на Средиземноморье, Эфиопия, Сомали и Йемен в Индийском океане, Куба, Гвинея и Ангола в Атлантике, Вьетнам в Тихом океане. На аэродромах - Каир, Асуан, Мерса-Матрух, Асмара, Харгейса, Аден, Эль-Анад, Дахлак, Гавана, Конакри, Луанда, Камрань, Дананг базировались авиационные подразделения и части обеспечения от ВВС флотов. Зоны ответственности были также поделены между флотами: в Средиземном море работали экипажи 318-го ОПЛАП и 30-го ОДРАП ВВС ЧФ, 967-го ОДРАП и 912-го ОТАП ВВС СФ. В Атлантику на боевую службу летали экипажи 392-го ОДРАП ВВС СФ, в Индийский океан — экипажи 145-й ОПЛАЭ ВВС БФ, 77-го ОПЛАП, 710-го ОКПЛВП и 304-го гв. ОДРАП ВВС ТОФ. Во Вьетнаме до 1982 г. на аэродроме Дананг базировался смешанный отряд самолётов Ту-95РЦ и Ту-142, от 304-го гв. ОДРАП и 310-го ОПЛАП ВВС ТОФ. С 1982 г., по соглашению с правительством Вьетнама, на аэродроме Камрань был развёрнут на постоянной основе 169-й гвардейский смешанный авиационный полк (бывш. 169-й гв. МРАП), в котором, кроме эскадрильи самолётов Ту-142 и Ту-95РЦ, имелась эскадрилья ракетоносцев Ту-16К-10 и самолётов РЭБ Ту-16СПС. С 1984 г. к ним добавилась эскадрилья истребителей МиГ-23МЛД, сформированная из личного состава и авиационной техники 1-й ВА ВВС. Это была единственная в СССР полноценная зарубежная авиабаза со всей структурой обеспечения. База проработала десять лет, т.е. до развала СССР, и была переформирована в 128-ю авиационную комендатуру. С 2000 года комендатура ликвидирована.

В 1974 г. на вооружение МРА поступил сверхзвуковой самолёт-ракетоносец Ту-22М2 с изменяемой геометрией крыла, способный нести крылатые ракеты Х-22М. Первыми полками, переучившимися на новый тип самолёта, стали 943-й МРАП ВВС ЧФ и 240-й гв. МРАП ВВС БФ. Тихоокеанцы получили новый самолёт гораздо позже: в 1980г. — 568-йМРАП,в 1982г.— 570-й МРАП, и только в 1991 г. — 183-й МРАП. Интересно, что этот самолёт был принят на вооружение моряками даже несколько раньше, чем в Дальней авиации. Впоследствии Ту-22М2 поэтапно заменялся на его более совершенную модификацию Ту-22М3.

В середине 1970-х гг. в боевой состав ВМФ СССР были введены тяжелые авианесущие крейсера (ТАКР) пр. 1143, способные, в отличие от ПКР проекта 1123 «Москва» и «Ленинград», нести не только вертолёты, но и самолёты вертикального взлёта и посадки типа Як-38. Тогда же в составе Морской Авиации была возрождена штурмовая авиация. Для СФ был построен ТАКР «Киев». Два других корабля получил ТОФ: ТАКР «Минск» и «Новороссийск». Для базирования на них, кроме корабельных вертолётных полков, в составе авиации СФ и ТОФ были сформированы отдельные морские корабельные штурмовые авиационные полки. В декабре 1973 г. на аэродроме Саки было начато формирование 279-го отдельного корабельного штурмового авиационного полка, вооружённого самолётами Як-38, для ВВС СФ. Для обучения лётного состава на новые самолёты, в сентябре 1976 г. в Саках формируется 299-й отдельный корабельный инструкторско-исследовательский штурмовой авиационный полк. В 1978 г. в Саках формируется 311-й отдельный корабельный штурмовой авиационный полк для ВВС ТОФ, и убывает к постоянному месту дислокации на аэродром Пристань.

С 1975 г. в Морской Авиации появляются авиационные штурмовые части берегового базирования. 846-й гв. ОПЛАП ВВС БФ был переформирован в 846-й гвардейский отдельный морской штурмовой авиационный полк. В декабре 1982 г. на аэр. Пристань был образован 173-й отдельный морской штурмовой авиационный полк. Оба полка получили на вооружение самолёты Су-17М.

3 ноября 1979 года в состав ВМФ был принят первый в мире малый десантный корабль-экраноплан (МДЭ) проекта 904, шифр «Орлёнок». После продолжительных споров, что такое экраноплан - самолёт или корабль, экранопланы всё-же отнесли к авиации, и для их эксплуатации на аэродроме Каспийск была сформирована 11-я отдельная авиагруппа ВМФ (центрального подчинения), затем 236-й дивизион кораблей экранопланов.

В 1980 году Авиация ВМФ (АВМФ) переименована в Военно-Воздушные силы ВМФ (ВВС ВМФ). К этому времени в составе Морской авиации были: пять морских ракетоносных дивизий (13 ракетоносных полков на самолётах типа Ту-16, Ту-22М2 и Ту-22М3); два разведывательных полка на Ту-95РЦ, два полка на Ту-22Р, полк и две отдельные эскадрильи на Ту-16Р. В 1983 г. была сформирована первая и единственная в СССР 35-я противолодочная авиационная дивизия ВВС СФ (два полка на самолётах Ту-142). На самолётах Ил-38 летали два полка и одна эскадрилья, и ещё три полка и две эскадрильи были вооружены амфибиями Бе-12. Вертолётами были вооружены шесть полков и три эскадрильи. В составе специальной авиации имелся отдельный полк РЭБ и четыре транспортных полка. Штурмовую авиацию представляли два корабельных штурмовых и два морских штурмовых полка. Кроме того, в непосредственном подчинении командующего ВВС ВМФ был отдельный транспортный полк, а в составе 33-го ЦБП и ПЛС имелись инструкторско-исследовательские части: ракетоносный полк, корабельный штурмовой полк, вертолётный полк и противолодочная эскадрилья. В 1989 г., в рамках Договора о сокращении обычных вооружений в Европе, Морской Авиации из ВВС страны был передан ряд частей и соединений бомбардировочной, штурмовой и истребительной авиации - ВВС ЧФ была передана 119-я ИАД (86-й гв. ИАП, 161-й ИАП, 841-й гв. МАПИБ) и 43-й ОМШАП, ВВС БФ — 132-я БАД (4-й гв. БАП, 321-й БАП, 668-й БАП) и 66-й АПИБ, ВВС СФ — 88-й АПИБ. В 1991 году в строй встал тяжёлый авианесущий крейсер пр. 1143.5 «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов». Авиационную составляющую для первого отечественного полноценного авианосца было решено разворачивать на базе 279-го отдельного морского штурмового авиаполка, который планировалось перевооружить на палубные варианты Су-27 и МиГ-29.

В 1990 году в составе Морской Авиации имелось 52 полка, 10 отдельных эскадрилий и авиагрупп с 1701 самолётом и 363 вертолётами, из них 372 ракетоносца, 966 истребителей, штурмовиков и разведчиков. Имелась большая сеть базовых аэродромов, оперативных и аэродромов рассредоточения.

Аэродромы Ав. ВМФ на период 70-80-е гг. (постоянного базирования):

Центрального подчинения: Остафьево, Николаев (Кульбакино), Саки (Новофёдоровка), Каспийск, Кировское

Черноморский флот: Донузлав, Весёлоё (Каранкут), Октябрьское, Гвардейское (Симферополь), Кача, Мериа, Тирасполь, Лиманское, Маркулешты

Тихоокеанский флот: Западные Кневичи (Владивосток), Николаевка Приморская, Пристань (Романовка), Хороль, Новонежино, Каменный Ручей (Монгохто), Елизово (Петропавловск-Камчатский), Корсаков, Камрань

Северный флот: Лахта (Катунино), Оленья (Оленегорск), Веретье (Остров), Кипелово (Федотово), Луостари (Печенега), Североморск-1, Североморск-2, Североморск-3

Балтийский флот: Быхов, Донское, Храброво, Черняховск, Чкаловск, Коса, Скультэ, Вещево, Сууркюль, Тукумс

Постсоветский период

После развала СССР Морской авиации пришлось оставлять аэродромы, в одночасье ставшие зарубежными - в Украине, Белоруссии, Прибалтике, Грузии. А с 1993 года начались масштабные сокращения воинских частей и списание техники. Были сняты с вооружения "самолёты с одной двигательной установкой" - это Су-17, МиГ-27, МиГ-23, и, соответственно, расформировывались вооружённые ими лётные части. Затем "поставили к забору" самолёты Ту-16 и Ту-95РЦ, составлявших основу морской ракетоносной и разведывательной авиации. После очередной катастрофы Ту-22М2 был дан запрет на эксплуатацию всего парка, с последующей утилизацией. Прекращена эксплуатация СВВП Як-38. При всём этом, финансирование и материальное обеспечение частей и подразделений МА неуклонно и резко снижалось и в скором времени денежных средств просто не стало хватать на ежемесячное денежное довольствие (и так достаточно скудное в условиях галопирующей инфляции), которое стало выдаваться личному составу с хроническими задержками.

К началу 1995 г. в составе Морской Авиации осталось 2 авиадивизии двухполкового состава, 23 отдельных полка, 8 отдельных эскадрилий, группа экранопланов и 2 учебных центра. Ликвидированы все разведывательные эскадрильи. Выведены из состава ВМФ вертолёты Ми-14, наиболее новые Ми-14ПС переданы в авиацию МЧС. После долгих испытаний и доводок вышел на свою первую боевую службу ТАВКР «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов», имея на борту авиагруппу из 13 Су-33, 2 Су-25УТГ и 11 вертолётов.

К середине 1996 г. численный состав Авиации ВМФ составлял 695 летательных аппаратов, из них — 66 ракетоносцев, 116 противолодочных самолётов, 118 истребителей и штурмовиков и 365 вертолётов и самолётов специальной авиации. В 1997 г. в Авиацию Внутренних Войск МВД были переданы 13 вертолётов Ка-29ТБ.

В составе МА ВМФ в 1998 году имелась одна ракетоносная дивизия двухполкового состава, 12 отдельных полков и 7 отдельных эскадрилий. На Камчатке 6-я дивизия ПВО и 317-й ОСАП ВВС ТОФ были преобразованы в Группировку Авиации и ПВО Объединённого командования войск и сил на северо-востоке РФ (Авиация и ПВО ОКВС). В 1999 году на Балтике сформированы ВВС и ПВО БФ, в которые вошли: 396-я ОКПЛВЭ и 398-я ОТАЭ — от ВВС БФ, 4-й гв. ОМШАП на Су-24М — от ВВС РФ; 689-й гв. ИАП на Су-27, 183-я гв. ЗРБР (ЗРК С-200 и С-300), 81-й РТП, 214-й ОП РЭБ — от войск ПВО; 288-й ОВП БиУ на Ми-24, Ми-8 (в 2002 г. полк сокращён до АЭ), 43-я ЗРБР (ЗРК С-300) — от 11-й отдельной общевойсковой армии.

К концу 20-го века из-за хронической нехватки топлива полёты как по планам боевой подготовки, так и на боевую службу практически не выполнялись. При редких полётах старались поддерживать натренированность наиболее опытных экипажей, а молодые пилоты могли ни разу за всю службу не подниматься в воздух. В этот период все негативные явления, коснувшиеся ВВС, так же проявлялись и в Морской авиации.

В 21-м веке из Морской авиации в ДА ВВС переданы все самолёты-ракетоносцы. Авиационные гарнизоны были преобразованы в авиабазы.

Структура Морской авиации России до 2008 года

Северный флот

• 279-й отдельный корабельный истребительный авиационный полк имени дважды Героя Советского Союза Бориса Сафонова
• 403-й отдельный смешанный авиационный полк
• 830-й отдельный корабельный противолодочный вертолётный Киркенесский Краснознамённый полк
  • 1-я корабельная вертолётная эскадрилья
  • 2-я корабельная вертолётная эскадрилья
  • 3-я транспортно-боевая вертолётная эскадрилья
• 924-й отдельный гвардейский морской ракетоносный авиационный полк
• 73-я отдельная противолодочная авиационная эскадрилья дальнего действия

Черноморский флот

• 25-й отдельный корабельный противолодочный вертолётный полк
• 43-й отдельный морской штурмовой авиационный полк
• 917-й отдельный смешанный авиационный полк

Тихоокеанский флот

• 289-й отдельный смешанный противолодочный авиационный полк
• 317-й отдельный смешанный авиационный полк
• 568-й отдельный смешанный авиационный полк
  • 1-я ракетоносная эскадрилья
  • 2-я ракетоносная эскадрилья
  • 3-я противолодочная эскадрилья
  • Поисково-спасательный отряд
• 865-й отдельный истребительный авиационный полк
• 71-я отдельная транспортная авиационная эскадрилья

Балтийский флот

• 4-й отдельный гвардейский морской штурмовой авиационный полк
• 689-й гвардейский истребительный авиационный полк
• 125-я отдельная вертолётная эскадрилья
• 396-я отдельная корабельная противолодочная вертолётная эскадрилья
• 398-я отдельная транспортная авиационная эскадрилья
• 49-я отдельная противолодочная эскадрилья

Части центрального подчинения

• 444-й центр боевого применения и переучивания лётного состава, (Веретье, Остров-5)
• 46-й отдельный транспортный авиационный полк ВМФ, (Остафьево)

Пункты базирования МА после реформирования в 2008-м году (и их дальнейшая судьба)

Северный флот

• 7051-я АвБ МА СФ - аэр. Оленегорск (в июне 2011 года переподчинён Дальней авиации, в качестве авиагруппы 6950-й АвБ)
• ПлАЭ 7051-й АвБ МА СФ - аэр. - Кипелово (с 2011 года - авиагруппа 7050-я АвБ МА СФ)
• 7050-я АвБ МА СФ - аэр. Североморск-1 (выполняется реконструкция аэродрома с 11.2011 г.)
• аэр. Североморск-3 - 279-й КИАП

Черноморский флот

• 7058-я АвБ МА ЧФ (авиационная Севастопольская Краснознамённая, ордена Кутузова база) - аэр. Гвардейское
• 7057-я АвБ МА ЧФ - аэр. Кача (расформирована в 2014 году).

Балтийский флот

• 7052-я АвБ МА БФ аэр. Черняховск (с 2010 года - авиагруппа 7054-я гв. АвБ МА БФ)
• 7053-я АвБ МА БФ - аэр. Чкаловск (с 2010 года - авиагруппа 7054-я гв. АвБ МА БФ)
• 7054-я гв. АвБ МА БФ аэр. Храброво (с 2011-го года аэродром не используется для базирования МА)
• Авиагруппа 7054-я гв. АвБ МА БФ на аэр. Донское (с 2010 года)

Тихоокеанский флот

• 7059-я АвБ МА ТОФ - аэр. Кневичи (расформирована в 2011 г., переподчинена 7062-й АвБ)
• 7060-я АвБ МА ТОФ - аэр. Елизово
• 7061-я гв. АвБ МА ТОФ - аэр. Каменный Ручей (расформирована, сокращена до одной АЭ и переподчинена 7062-й АвБ в 2012 г.)
• 7062-я АвБ МА ТОФ - аэр. Николаевка

Части центрального подчинения

• 7055-я гв. АвБ ЦП - аэр. Остафьево (расформирована, сокращена до авиационной группы и переподчинена 7050-й авиабазе Северного флота)
• 7056-я АвБ ЦП на аэр. Остров (расформирована 1 декабря 2009г.)
• 859-й центр боевого применения и противолодочных сил - аэр. Ейск (ЦБП сформирован в 2010 году).

Боевой состав Морской авиации России до 2008 года

Наименование формирований	Основное вооружение и оснащение	Дислокация
Северный флот
279-й отдельный корабельный истребительный авиационный полк имени дважды Героя Советского Союза Бориса Сафонова	Су-33, Су-25УТГ, МиГ-29К, МиГ-29КУБ	Североморск-3
403-й отдельный смешанный авиационный полк	Ан-12, Ан-26, Ил-38, Ту-134	Североморск-1
830-й отдельный корабельный противолодочный вертолётный Киркенесский Краснознамённый полк (расформирован, вошёл в состав 7050-й авиационной базы СФ, в виде двух эскадрилий смешанного тип: ПЛ , ПС, 29, МИ-8Т , МТВ-5 )	Ка-27, Ка-29	Североморск-1
924-й отдельный гвардейский морской ракетоносный авиаполк (полк переподчинён ДА ВВС)	Ту-22М3	Оленегорск
73-я отдельная противолодочная авиационная эскадрилья	Ту-142	Кипелово
Черноморский флот
25-й отдельный корабельный противолодочный вертолётный полк 917-й отдельный смешанный авиационный полк	Ка-27, Ми-14, Ми-8, Ан-2, Ан-12, Ан-26, Бе-12	7057 Авиабаза Кача
43-й отдельный морской штурмовой авиационный полк	Су-24, Су-24МР	7059 Авиабаза Гвардейское
Тихоокеанский флот
289-й отдельный смешанный противолодочный авиационный полк	Ил-38, Ил-18, Ка-27, Ка-29	Николаевка
317-й отдельный смешанный авиационный полк	Ил-38, Ми-8, Ан-26	Елизово
568-й отдельный смешанный авиационный полк (ТУ-22М3 переданы в ДА ВВС)	Ту-22М3, Ту-142МР, Ту-142М3	Каменный Ручей
865-й отдельный истребительный авиационный полк	МиГ-31	Елизово
71-я отдельная транспортная авиационная эскадрилья	Ан-12, Ан-24, Ан-26, Ту-134	Кневичи
Балтийский флот
4-й отдельный гвардейский морской штурмовой авиационный полк	Су-24	Черняховск
689-й гвардейский истребительный авиационный полк	Су-27	Чкаловск
125-я отдельная вертолётная эскадрилья	Ми-8, Ми-24	Чкаловск
396-я отдельная корабельная противолодочная вертолётная эскадрилья	Ка-27, Ка-29	Донское
398-я отдельная транспортная авиационная эскадрилья	Ан-24, Ан-26	Храброво

Вооружение и военная техника

Оборонная промышленность СССР в полной мере удовлетворяла все потребности ВВС ВМФ СССР. Закупки авиатехники за рубежом не производились.

Однако, с распадом Советского Союза, возникли существенные трудности с поддержанием авиационного парка в исправном состоянии, и тем более, с производством новых самолётов и вертолётов для ВМФ России, поэтому авиационный парк после 1991 года обновлялся исключительно мелкосерийным производством (разовыми одиночными поставками преимущественно до 1994 года) вертолётов Ка-29, Ка-31, Ка-32 и самолётов Су-33, Су-24, Ту-22М3 и Ту-142. В 2012 году, из состава МА выведены все ракетоносцы Ту-22М3, морская ракетоносная авиация (МРА) ликвидирована как класс.

На 2015 год средний возраст всего парка авиатехники ВМФ составляет 32 года (по отдельным типам превышает 40 лет - Ан-24, Ан-12, Ил-38, Бе-12). Приблизительно половина самолётов и вертолётов ВМФ находится в неисправном состоянии (на хранении).

Модель летательного аппарата	Фото	Страна-производитель	Назначение	Модификации	Количество	Комментарий
Истребительная авиация
Су-27		СССР СССР Россия Россия	Истребитель завоевания господства в воздухе	Су-27 Су-27УБ	18
Су-30СМ		Россия Россия	Многоцелевой истребитель	Су-30СМ	9	По трём контрактам заказано 5, 7, и 8 самолётов, 50 запланировано
Су-33		Россия Россия	Палубный истребитель	Су-33	22	Базируются на борту авианесущего крейсера «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов» и на аэродроме 279 отдельного корабельного истребительного авиаполка морской авиации Северного Флота
МиГ-29К		Россия Россия	Палубный многоцелевой истребитель	МиГ-29К МиГ-29КУБ	20 4
МиГ-31Б		СССР СССР Россия Россия	Истребитель-перехватчик	МиГ-31Б МиГ-31БС Миг-31БМ	32	в составе 865-го истребительного полка (аэродром Елизово, Камчатский край) 12 Миг-31Б/БС и 20 Миг-31БМ
Ударные и учебно-боевые самолёты
Су-24М		СССР СССР Россия Россия	Фронтовой бомбардировщик	Су-24М Су-24МР	41 12	в составе штурмовых авиаполков Балтийского и Черноморского флотов
Су-25УТГ		СССР СССР Россия Россия	Учебно-тренировочный самолёт		5	Учебная палубная версия штурмовика Су-25
Як-130		Россия Россия	Учебно-боевой самолёт	Як-130	0	5 заказано, 10 запланировано
L-39		Чехия Чехия	Учебно-боевой самолёт	L-39	4
Противолодочные самолёты
Бе-12		СССР СССР	Противолодочный самолёт-амфибия		3
Ил-38		СССР СССР Россия Россия	Противолодочный самолёт	Ил-38 Ил-38Н	17 5	К 2020 году планируется модернизация 28 Ил-38..
Ту-142		СССР СССР Россия Россия	Противолодочный самолёт	Ту-142М Ту-142МР	27	по одной эскадрилье на Тихоокеанском флоте (Каменный Ручей) и Северном (Кипелово/Федотово)
Самолёты радиоэлектронной разведки
Ил-20		СССР СССР	Самолёт радиоэлектронной разведки	Ил-20РТ	2
Ил-22		СССР СССР	Самолет РЭБ/Командный пункт	Ил-22М	2
Транспортная авиация
Ан-12		СССР СССР	Транспортный самолёт	Ан-12ПС Ан-12БК	3 2
Ан-24 Ан-26		СССР СССР	Транспортный самолёт	Ан-24РВ Ан-26	1 27
Ан-140		/Россия Россия	Многоцелевой транспортный самолёт	Ан-140	2
Ил-18		СССР СССР	Пассажирский самолёт	Ил-18Д	1
Ан-72		СССР СССР	Военно-транспортный самолёт	Ан-72	6
Ту-134		СССР СССР	Военно-транспортный самолёт	Ту-134	10
Ту-154		СССР СССР	Гражданский пассажирский самолёт	Ту-154М	2
Вертолёты
Ка-52К		Россия Россия	Ударный вертолёт	Ка-52К	0	32 заказано
Ми-24		СССР СССР Россия Россия	Ударный вертолёт		30
Ка-29		СССР СССР	Транспортно-боевой вертолёт		28	на модернизации
Ка-25		СССР СССР	Противолодочный вертолёт		42К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
Ка-27		СССР СССР Россия Россия	Противолодочный вертолёт и поисково-спасательный вертолёт	Ка-27 Ка-27ПС	63 16	4 заказано
Ми-14		СССР СССР	Буксировщик минных тралов противолодочный и поисково-спасательный вертолёт	Ми-14 Ми-14ПС	20 40
Ка-31		СССР СССР Россия Россия	Вертолёт радиолокационного дозора	КА-31Р	2
Ми-8		СССР СССР Россия Россия	Многоцелевой вертолёт	Ми-8 Ми-8Т Ми-8МТ	8 4 4

Опознавательные знаки Морской авиации ВС России

Ниже представлены бортовые опознавательные знаки летательных аппаратов Морской авиации:

• URSS-Russian aviation red star.svg

  Опознавательный знак ВВС СССР//России

• Russia new alternate roundel.svg

  Опознавательный знак авиации ВВС Российской Федерации с 2010 по 2013 год

• Naval Ensign of the Soviet Union 1935.svg

  Знак ВМФ СССР на фюзеляж

• Naval Ensign of Russia.svg

  Знак ВМФ РФ на фюзеляж

На борту летательного аппарата рисовался стилизированный флаг ВМФ СССР, затем Андреевский флаг (единого стандарта не было).

Также в настоящее время на летательные аппараты ВМФ наносится регистрационный номер государственной авиации типа RF-00000 и надпись "ВМФ России". Трёхцветные звёзды снова отменены и будут заменены звёздами советского образца без синей окантовки.

Форма одежды военнослужащих Морской авиации

Повседневная и парадная военная форма одежды военнослужащих Морской авиации полностью соответствует военной форме военнослужащих ВМФ России. Чёрные (парадные золотые) погоны имеют голубой просвет и голубой кант, обозначающий принадлежность к авиации. Военнослужащие по призыву на шинелях и бушлатах носят голубые погоны, на фланелевых рубахах — голубые погончики (кроме рабочего платья). На левом рукаве повседневной и парадной формы одежды, а также иногда и на специальной (лётно-технической) нашивается эмблема Морской авиации. Также военнослужащие Морской авиации обеспечиваются полевой камуфлированной формой, которая носится повседневно в подразделениях обеспечения. Фактически, повседневной формой одежды для военнослужащих и гражданского персонала авиации (лётно-технического состава) является лётно-техническое обмундирование: куртки, костюмы или комбинезоны светло-бежевой или голубой (тропическая форма), синей, чёрной (зимняя технического состава) или камуфлированной расцветки (для всех категорий), без знаков различия. В 21-м веке было разработано и внедрено в части ВВС новое лётно-техническое обмундирование светло-синего цвета.

На головные уборы военнослужащих морской авиации России

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Кокарда ВМФ на фуражку офицеров. (На данный момент отменена).

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Кокарда ВМФ на шапку-ушанку офицерам; прапорщикам на фуражку, шапку-ушанку.

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Кокарда ВМФ на пилотку, фуражку полевую офицеров и прапорщиков, а так же на все головные уборы военнослужащих срочной службы. (На данный момент установлена для всех категорий военнослужащих, на все виды головных уборов).

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Дополнительная эмблема на пилотку (слева).

Воинские звания военнослужащих Морской авиации

Воинские звания военнослужащих — войсковые (не корабельные), за исключением рядового состава:

• матрос, старший матрос
• младший сержант, сержант, старший сержант
• старшина
• прапорщик, старший прапорщик
• лейтенант, старший лейтенант, капитан
• майор
• подполковник, полковник
• генерал-майор, генерал-лейтенант, генерал-полковник

Командующие Морской авиации Российской империи/СССР/РФ

• А. А. Тучков (1914 - 1915 гг.),
• Б. Р. Миклашевский (декабрь 1915 г., ВрИД),
• И. Н. Дмитриев (июль 1916 г. — июль 1917 г.),
• А. А. Тучков (июль 1917 г.),
• Б. А. Щербачёв (август-октябрь 1917 г.),
• А. П. Онуфриев (ноябрь 1917-19/9 гг., комиссар МА),
• Н. Ф. Чернов (в 1918 г.),
• С. А. Лишин (март-ноябрь 1919 г., репрессирован),
• И. Н. Дмитриев (сентябрь 1918 г. — июнь 1920 г.),
• С. Э. Столярский (июнь 1920 г. — май 1921 г., пом. нач. ВФ республики по гидроавиации),
• М. Ф. Погодин (апрель-сентябрь 1920 г.),
• А. П. Онуфриев (сентябрь 1920 г. — 1922 г.).

В период 1923-1935 гг. должность начальника Морской Авиации страны была упразднена.

• В. К. Бергстрём (июль 1935 г. — ноябрь 1937 г., репрессирован),
• Ромашин (февраль-октябрь 1936 г., ВрИД),
• Ф. Г. Коробков (январь 1938 г. — июнь 1939 г., ВрИД)
• С. Ф. Жаворонков (июнь 1939 г. — декабрь 1946 г.),
• П. Н. Лемешко (март 1947 г. — декабрь 1949 г.),
• А. М. Шугинин (декабрь 1949 г. — февраль 1950 г., ВрИД),
• ГСС Е. Н. Преображенский (февраль 1950 г. — май 1962 г.),
• ГСС И. И. Борзов (май 1962 г. — август 1974 г.),
• ГСС А. А. Мироненко (август 1974 г. — июль 1982 г.),
• ГСС Г. А. Кузнецов (1982 г. - 1988 г.),
• В. П. Потапов (1988-1994 гг.),
• В. Г. Дейнека (1994-2000 гг.),
• И. Д. Федин (2000-2003 гг.),
• Ю. Д. Антипов (апрель 2003 г. — 2007 г.),
• В. П. Уваров (2008-2009 гг.),
• Н. В. Куклев (январь-август 2010 г., снят),
• ГРФ И. С. Кожин (с августа 2010 г. по н.в.).

См. также

• Военно-воздушные силы России

Ссылки

• [www.arms-expo.ru/site.xp/049057054048124057053053056.html 17 июля — День авиации военно-морского флота России]
• [airforce.ru/ История авиации ВМФ]
• [www.hydroplanes.ru/sovremennaya_morskaya_aviaciya.html История морской авиации России]
• [www.airliners.net/search/photo.search?airlinesearch=Russia+-+Navy&distinct_entry=true&sort_order=photo_id+desc&page=1&page_limit=15&sid=35d02f64f42dfd7bc87e59b0288e7c2b Фотографии авиатехники Авиации ВМФ России]

Литература

Левшов П. В., Болтенков Д. Е. Век в строю ВМФ: Авиация Военно-Морского Флота России (1910-2010). Справочник. — СПб.,

Специальный выпуск альманаха «Тайфун», 2012. — 768 с.

"Торпедоносцы в бою" - Широкоград А., издательство "Яуза", "Эксмо" 2006 год. ISBN 5-699-17392-7

"ВВС Красной Армии в Зимней войне 1939-1940". Спецвыпуск журнала «История Авиации». №2, 2006. С. 42.

Отрывок, характеризующий Авиация Военно-Морского Флота Российской Федерации

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.


– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.


Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.
Кончил он и привстав обнял Пьера и поцеловал его. Пьер, с слезами радости на глазах, смотрел вокруг себя, не зная, что отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.
Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.


На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
Князь Василий внушительно взглянул на Пьера. – Мне из хороших источников известно, что вдовствующая императрица принимает живой интерес во всем этом деле. Ты знаешь, она очень милостива к Элен.
Несколько раз Пьер собирался говорить, но с одной стороны князь Василий не допускал его до этого, с другой стороны сам Пьер боялся начать говорить в том тоне решительного отказа и несогласия, в котором он твердо решился отвечать своему тестю. Кроме того слова масонского устава: «буди ласков и приветлив» вспоминались ему. Он морщился, краснел, вставал и опускался, работая над собою в самом трудном для него в жизни деле – сказать неприятное в глаза человеку, сказать не то, чего ожидал этот человек, кто бы он ни был. Он так привык повиноваться этому тону небрежной самоуверенности князя Василия, что и теперь он чувствовал, что не в силах будет противостоять ей; но он чувствовал, что от того, что он скажет сейчас, будет зависеть вся дальнейшая судьба его: пойдет ли он по старой, прежней дороге, или по той новой, которая так привлекательно была указана ему масонами, и на которой он твердо верил, что найдет возрождение к новой жизни.
– Ну, мой милый, – шутливо сказал князь Василий, – скажи же мне: «да», и я от себя напишу ей, и мы убьем жирного тельца. – Но князь Василий не успел договорить своей шутки, как Пьер с бешенством в лице, которое напоминало его отца, не глядя в глаза собеседнику, проговорил шопотом:
– Князь, я вас не звал к себе, идите, пожалуйста, идите! – Он вскочил и отворил ему дверь.
– Идите же, – повторил он, сам себе не веря и радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия.
– Что с тобой? Ты болен?
– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.


Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.
Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.
Градус политического термометра, указанный на этом вечере обществу, был следующий: сколько бы все европейские государи и полководцы ни старались потворствовать Бонапартию, для того чтобы сделать мне и вообще нам эти неприятности и огорчения, мнение наше на счет Бонапартия не может измениться. Мы не перестанем высказывать свой непритворный на этот счет образ мыслей, и можем сказать только прусскому королю и другим: тем хуже для вас. Tu l'as voulu, George Dandin, [Ты этого хотел, Жорж Дандэн,] вот всё, что мы можем сказать. Вот что указывал политический термометр на вечере Анны Павловны. Когда Борис, который должен был быть поднесен гостям, вошел в гостиную, уже почти всё общество было в сборе, и разговор, руководимый Анной Павловной, шел о наших дипломатических сношениях с Австрией и о надежде на союз с нею.
Борис в щегольском, адъютантском мундире, возмужавший, свежий и румяный, свободно вошел в гостиную и был отведен, как следовало, для приветствия к тетушке и снова присоединен к общему кружку.
Анна Павловна дала поцеловать ему свою сухую руку, познакомила его с некоторыми незнакомыми ему лицами и каждого шопотом определила ему.
– Le Prince Hyppolite Kouraguine – charmant jeune homme. M r Kroug charge d'affaires de Kopenhague – un esprit profond, и просто: М r Shittoff un homme de beaucoup de merite [Князь Ипполит Курагин, милый молодой человек. Г. Круг, Копенгагенский поверенный в делах, глубокий ум. Г. Шитов, весьма достойный человек] про того, который носил это наименование.
Борис за это время своей службы, благодаря заботам Анны Михайловны, собственным вкусам и свойствам своего сдержанного характера, успел поставить себя в самое выгодное положение по службе. Он находился адъютантом при весьма важном лице, имел весьма важное поручение в Пруссию и только что возвратился оттуда курьером. Он вполне усвоил себе ту понравившуюся ему в Ольмюце неписанную субординацию, по которой прапорщик мог стоять без сравнения выше генерала, и по которой, для успеха на службе, были нужны не усилия на службе, не труды, не храбрость, не постоянство, а нужно было только уменье обращаться с теми, которые вознаграждают за службу, – и он часто сам удивлялся своим быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. Вследствие этого открытия его, весь образ жизни его, все отношения с прежними знакомыми, все его планы на будущее – совершенно изменились. Он был не богат, но последние свои деньги он употреблял на то, чтобы быть одетым лучше других; он скорее лишил бы себя многих удовольствий, чем позволил бы себе ехать в дурном экипаже или показаться в старом мундире на улицах Петербурга. Сближался он и искал знакомств только с людьми, которые были выше его, и потому могли быть ему полезны. Он любил Петербург и презирал Москву. Воспоминание о доме Ростовых и о его детской любви к Наташе – было ему неприятно, и он с самого отъезда в армию ни разу не был у Ростовых. В гостиной Анны Павловны, в которой присутствовать он считал за важное повышение по службе, он теперь тотчас же понял свою роль и предоставил Анне Павловне воспользоваться тем интересом, который в нем заключался, внимательно наблюдая каждое лицо и оценивая выгоды и возможности сближения с каждым из них. Он сел на указанное ему место возле красивой Элен, и вслушивался в общий разговор.
– Vienne trouve les bases du traite propose tellement hors d'atteinte, qu'on ne saurait y parvenir meme par une continuite de succes les plus brillants, et elle met en doute les moyens qui pourraient nous les procurer. C'est la phrase authentique du cabinet de Vienne, – говорил датский charge d'affaires. [Вена находит основания предлагаемого договора до того невозможными, что достигнуть их нельзя даже рядом самых блестящих успехов: и она сомневается в средствах, которые могут их нам доставить. Это подлинная фраза венского кабинета, – сказал датский поверенный в делах.]
– C'est le doute qui est flatteur! – сказал l'homme a l'esprit profond, с тонкой улыбкой. [Сомнение лестно! – сказал глубокий ум,]
– Il faut distinguer entre le cabinet de Vienne et l'Empereur d'Autriche, – сказал МorteMariet. – L'Empereur d'Autriche n'a jamais pu penser a une chose pareille, ce n'est que le cabinet qui le dit. [Необходимо различать венский кабинет и австрийского императора. Австрийский император никогда не мог этого думать, это говорит только кабинет.]
– Eh, mon cher vicomte, – вмешалась Анна Павловна, – l'Urope (она почему то выговаривала l'Urope, как особенную тонкость французского языка, которую она могла себе позволить, говоря с французом) l'Urope ne sera jamais notre alliee sincere. [Ах, мой милый виконт, Европа никогда не будет нашей искренней союзницей.]
Вслед за этим Анна Павловна навела разговор на мужество и твердость прусского короля с тем, чтобы ввести в дело Бориса.
Борис внимательно слушал того, кто говорит, ожидая своего череда, но вместе с тем успевал несколько раз оглядываться на свою соседку, красавицу Элен, которая с улыбкой несколько раз встретилась глазами с красивым молодым адъютантом.
Весьма естественно, говоря о положении Пруссии, Анна Павловна попросила Бориса рассказать свое путешествие в Глогау и положение, в котором он нашел прусское войско. Борис, не торопясь, чистым и правильным французским языком, рассказал весьма много интересных подробностей о войсках, о дворе, во всё время своего рассказа старательно избегая заявления своего мнения насчет тех фактов, которые он передавал. На несколько времени Борис завладел общим вниманием, и Анна Павловна чувствовала, что ее угощенье новинкой было принято с удовольствием всеми гостями. Более всех внимания к рассказу Бориса выказала Элен. Она несколько раз спрашивала его о некоторых подробностях его поездки и, казалось, весьма была заинтересована положением прусской армии. Как только он кончил, она с своей обычной улыбкой обратилась к нему:
– Il faut absolument que vous veniez me voir, [Необходимо нужно, чтоб вы приехали повидаться со мною,] – сказала она ему таким тоном, как будто по некоторым соображениям, которые он не мог знать, это было совершенно необходимо.
– Mariedi entre les 8 et 9 heures. Vous me ferez grand plaisir. [Во вторник, между 8 и 9 часами. Вы мне сделаете большое удовольствие.] – Борис обещал исполнить ее желание и хотел вступить с ней в разговор, когда Анна Павловна отозвала его под предлогом тетушки, которая желала его cлышать.
– Вы ведь знаете ее мужа? – сказала Анна Павловна, закрыв глаза и грустным жестом указывая на Элен. – Ах, это такая несчастная и прелестная женщина! Не говорите при ней о нем, пожалуйста не говорите. Ей слишком тяжело!


Когда Борис и Анна Павловна вернулись к общему кружку, разговором в нем завладел князь Ипполит.
Он, выдвинувшись вперед на кресле, сказал: Le Roi de Prusse! [Прусский король!] и сказав это, засмеялся. Все обратились к нему: Le Roi de Prusse? – спросил Ипполит, опять засмеялся и опять спокойно и серьезно уселся в глубине своего кресла. Анна Павловна подождала его немного, но так как Ипполит решительно, казалось, не хотел больше говорить, она начала речь о том, как безбожный Бонапарт похитил в Потсдаме шпагу Фридриха Великого.
– C'est l'epee de Frederic le Grand, que je… [Это шпага Фридриха Великого, которую я…] – начала было она, но Ипполит перебил ее словами:
– Le Roi de Prusse… – и опять, как только к нему обратились, извинился и замолчал. Анна Павловна поморщилась. MorteMariet, приятель Ипполита, решительно обратился к нему:
– Voyons a qui en avez vous avec votre Roi de Prusse? [Ну так что ж о прусском короле?]
Ипполит засмеялся, как будто ему стыдно было своего смеха.
– Non, ce n'est rien, je voulais dire seulement… [Нет, ничего, я только хотел сказать…] (Он намерен был повторить шутку, которую он слышал в Вене, и которую он целый вечер собирался поместить.) Je voulais dire seulement, que nous avons tort de faire la guerre рour le roi de Prusse. [Я только хотел сказать, что мы напрасно воюем pour le roi de Prusse . (Непереводимая игра слов, имеющая значение: «по пустякам».)]
Борис осторожно улыбнулся так, что его улыбка могла быть отнесена к насмешке или к одобрению шутки, смотря по тому, как она будет принята. Все засмеялись.
– Il est tres mauvais, votre jeu de mot, tres spirituel, mais injuste, – грозя сморщенным пальчиком, сказала Анна Павловна. – Nous ne faisons pas la guerre pour le Roi de Prusse, mais pour les bons principes. Ah, le mechant, ce prince Hippolytel [Ваша игра слов не хороша, очень умна, но несправедлива; мы не воюем pour le roi de Prusse (т. e. по пустякам), а за добрые начала. Ах, какой он злой, этот князь Ипполит!] – сказала она.
Разговор не утихал целый вечер, обращаясь преимущественно около политических новостей. В конце вечера он особенно оживился, когда дело зашло о наградах, пожалованных государем.
– Ведь получил же в прошлом году NN табакерку с портретом, – говорил l'homme a l'esprit profond, [человек глубокого ума,] – почему же SS не может получить той же награды?
– Je vous demande pardon, une tabatiere avec le portrait de l'Empereur est une recompense, mais point une distinction, – сказал дипломат, un cadeau plutot. [Извините, табакерка с портретом Императора есть награда, а не отличие; скорее подарок.]
– Il y eu plutot des antecedents, je vous citerai Schwarzenberg. [Были примеры – Шварценберг.]
– C'est impossible, [Это невозможно,] – возразил другой.
– Пари. Le grand cordon, c'est different… [Лента – это другое дело…]
Когда все поднялись, чтоб уезжать, Элен, очень мало говорившая весь вечер, опять обратилась к Борису с просьбой и ласковым, значительным приказанием, чтобы он был у нее во вторник.
– Мне это очень нужно, – сказала она с улыбкой, оглядываясь на Анну Павловну, и Анна Павловна той грустной улыбкой, которая сопровождала ее слова при речи о своей высокой покровительнице, подтвердила желание Элен. Казалось, что в этот вечер из каких то слов, сказанных Борисом о прусском войске, Элен вдруг открыла необходимость видеть его. Она как будто обещала ему, что, когда он приедет во вторник, она объяснит ему эту необходимость.
Приехав во вторник вечером в великолепный салон Элен, Борис не получил ясного объяснения, для чего было ему необходимо приехать. Были другие гости, графиня мало говорила с ним, и только прощаясь, когда он целовал ее руку, она с странным отсутствием улыбки, неожиданно, шопотом, сказала ему: Venez demain diner… le soir. Il faut que vous veniez… Venez. [Приезжайте завтра обедать… вечером. Надо, чтоб вы приехали… Приезжайте.]
В этот свой приезд в Петербург Борис сделался близким человеком в доме графини Безуховой.


Война разгоралась, и театр ее приближался к русским границам. Всюду слышались проклятия врагу рода человеческого Бонапартию; в деревнях собирались ратники и рекруты, и с театра войны приходили разноречивые известия, как всегда ложные и потому различно перетолковываемые.
Жизнь старого князя Болконского, князя Андрея и княжны Марьи во многом изменилась с 1805 года.
В 1806 году старый князь был определен одним из восьми главнокомандующих по ополчению, назначенных тогда по всей России. Старый князь, несмотря на свою старческую слабость, особенно сделавшуюся заметной в тот период времени, когда он считал своего сына убитым, не счел себя вправе отказаться от должности, в которую был определен самим государем, и эта вновь открывшаяся ему деятельность возбудила и укрепила его. Он постоянно бывал в разъездах по трем вверенным ему губерниям; был до педантизма исполнителен в своих обязанностях, строг до жестокости с своими подчиненными, и сам доходил до малейших подробностей дела. Княжна Марья перестала уже брать у своего отца математические уроки, и только по утрам, сопутствуемая кормилицей, с маленьким князем Николаем (как звал его дед) входила в кабинет отца, когда он был дома. Грудной князь Николай жил с кормилицей и няней Савишной на половине покойной княгини, и княжна Марья большую часть дня проводила в детской, заменяя, как умела, мать маленькому племяннику. M lle Bourienne тоже, как казалось, страстно любила мальчика, и княжна Марья, часто лишая себя, уступала своей подруге наслаждение нянчить маленького ангела (как называла она племянника) и играть с ним.
У алтаря лысогорской церкви была часовня над могилой маленькой княгини, и в часовне был поставлен привезенный из Италии мраморный памятник, изображавший ангела, расправившего крылья и готовящегося подняться на небо. У ангела была немного приподнята верхняя губа, как будто он сбирался улыбнуться, и однажды князь Андрей и княжна Марья, выходя из часовни, признались друг другу, что странно, лицо этого ангела напоминало им лицо покойницы. Но что было еще страннее и чего князь Андрей не сказал сестре, было то, что в выражении, которое дал случайно художник лицу ангела, князь Андрей читал те же слова кроткой укоризны, которые он прочел тогда на лице своей мертвой жены: «Ах, зачем вы это со мной сделали?…»
Вскоре после возвращения князя Андрея, старый князь отделил сына и дал ему Богучарово, большое имение, находившееся в 40 верстах от Лысых Гор. Частью по причине тяжелых воспоминаний, связанных с Лысыми Горами, частью потому, что не всегда князь Андрей чувствовал себя в силах переносить характер отца, частью и потому, что ему нужно было уединение, князь Андрей воспользовался Богучаровым, строился там и проводил в нем большую часть времени.
Князь Андрей, после Аустерлицкой кампании, твердо pешил никогда не служить более в военной службе; и когда началась война, и все должны были служить, он, чтобы отделаться от действительной службы, принял должность под начальством отца по сбору ополчения. Старый князь с сыном как бы переменились ролями после кампании 1805 года. Старый князь, возбужденный деятельностью, ожидал всего хорошего от настоящей кампании; князь Андрей, напротив, не участвуя в войне и в тайне души сожалея о том, видел одно дурное.
26 февраля 1807 года, старый князь уехал по округу. Князь Андрей, как и большею частью во время отлучек отца, оставался в Лысых Горах. Маленький Николушка был нездоров уже 4 й день. Кучера, возившие старого князя, вернулись из города и привезли бумаги и письма князю Андрею.
Камердинер с письмами, не застав молодого князя в его кабинете, прошел на половину княжны Марьи; но и там его не было. Камердинеру сказали, что князь пошел в детскую.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, Петруша с бумагами пришел, – сказала одна из девушек помощниц няни, обращаясь к князю Андрею, который сидел на маленьком детском стуле и дрожащими руками, хмурясь, капал из стклянки лекарство в рюмку, налитую до половины водой.
– Что такое? – сказал он сердито, и неосторожно дрогнув рукой, перелил из стклянки в рюмку лишнее количество капель. Он выплеснул лекарство из рюмки на пол и опять спросил воды. Девушка подала ему.
В комнате стояла детская кроватка, два сундука, два кресла, стол и детские столик и стульчик, тот, на котором сидел князь Андрей. Окна были завешаны, и на столе горела одна свеча, заставленная переплетенной нотной книгой, так, чтобы свет не падал на кроватку.
– Мой друг, – обращаясь к брату, сказала княжна Марья от кроватки, у которой она стояла, – лучше подождать… после…
– Ах, сделай милость, ты всё говоришь глупости, ты и так всё дожидалась – вот и дождалась, – сказал князь Андрей озлобленным шопотом, видимо желая уколоть сестру.
– Мой друг, право лучше не будить, он заснул, – умоляющим голосом сказала княжна.
Князь Андрей встал и, на цыпочках, с рюмкой подошел к кроватке.
– Или точно не будить? – сказал он нерешительно.
– Как хочешь – право… я думаю… а как хочешь, – сказала княжна Марья, видимо робея и стыдясь того, что ее мнение восторжествовало. Она указала брату на девушку, шопотом вызывавшую его.
Была вторая ночь, что они оба не спали, ухаживая за горевшим в жару мальчиком. Все сутки эти, не доверяя своему домашнему доктору и ожидая того, за которым было послано в город, они предпринимали то то, то другое средство. Измученные бессоницей и встревоженные, они сваливали друг на друга свое горе, упрекали друг друга и ссорились.
– Петруша с бумагами от папеньки, – прошептала девушка. – Князь Андрей вышел.
– Ну что там! – проговорил он сердито, и выслушав словесные приказания от отца и взяв подаваемые конверты и письмо отца, вернулся в детскую.
– Ну что? – спросил князь Андрей.
– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее: