АПАЛ-2154

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
АПАЛ-2154
Общие данные
Производитель: ООО «АПАЛ», (Тольятти, Россия)
Годы пр-ва: 20032006 (АПАЛ-2154)
2006 — настоящее время (АПАЛ-21541)
Сборка: АвтоВАЗ Чеченавто
Класс: Внедорожник
Иные обозначения: Сталкер
Дизайн
Тип(ы) кузова: 2‑дв. кабриолет (5‑мест.)
Компоновка: переднемоторная, заднеприводная
переднемоторная, полноприводная
Колёсная формула: 4 × 2, 4 × 4
Двигатели
Трансмиссия
5-ст. МКПП
Характеристики
Массово-габаритные
Колёсная база: 2200 мм
Масса: 960 кг
На рынке
 
Преемник
Преемник
Связанные: ВАЗ-21214
Сегмент: J-сегмент
Другое
Дизайнер: Александр Ильинский и Сергей Некрасов

АПАЛ-2154, также известный как «Сталкер» — лёгкий заднеприводный внедорожник, собранный на базе агрегатов и узлов автомобиля «Жигули». Разработан в городе Тольятти производственной компанией «АПАЛ» в 2003 году. Имеет каркасную раму, обшитую пластиковыми панелями.

Оснащается дизельным двигателем производства ОАО «Барнаултрансмаш» ВАЗ-341.

Планировался к выпуску серийно на Аргунском заводе Чеченавто[1].



Модификации

АПАЛ-21541 — лёгкий полноприводный внедорожник собран на базе узлов и агрегатов от ВАЗ-21214 «Нива». Оснащается 1.7-литровым бензиновым двигателем, мощностью 80 л.с.

Напишите отзыв о статье "АПАЛ-2154"

Примечания

  1. [www.autonavigator.ru/news/2008/01/17/8886.html Внедорожник «Сталкер» и грузовик «Надежда» будут собирать в Чечне]

Ссылки

  • [apal.su/contacts/ Официальный сайт ООО «АПАЛ»]
  • [www.youtube.com/watch?v=Q7jL9d_mkeY Видео АПАЛ-21541]

Отрывок, характеризующий АПАЛ-2154

Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.