АСНОВА
| Ассоциация новых архитекторов | |
| АСНОВА | |
| город: |
Москва |
|---|---|
| Руководители | |
| Председатель |
А. Ф. Лолейт (1923), |
| Основание | |
| Регистрация устава |
1923 |
| Ликвидация | |
| Вхождение в состав Союза советских архитекторов |
1932 |
АСНОВА (Ассоциация новых архитекторов) — первая творческая организация в советской архитектуре, ставшая оплотом архитекторов-рационалистов.
Содержание
История
Устав АСНОВА был зарегистрирован 23 июля 1923 года, однако ещё в 1921 году в Институте художественной культуры (ИНХУК) начала свою деятельность рабочая группа в составе Н. А. Ладовского, В. Ф. Кринского и А. М. Рухлядева, котора стала впоследствии ядром организации[1]. Учредителями АСНОВА стали архитекторы Н. А. Ладовский, Н. В. Докучаев, В. Ф. Кринский, А. М. Рухлядев, Л. М. Лисицкий, А. В. Бунин, А. Ефимов, В. И. Фидман, С. Мочалов и В. С. Балихин; художники А. М. Родченко, Б. Д. Королёв, инженер А. Ф. Лолейт[2][3][4]. Согласно уставу АСНОВА, район её деятельности распространялся только на Москву. Первым председателем ассоциации стал А. Ф. Лолейт, затем его сменил Н. А. Ладовский. К марту 1926 года организация насчитывала 35 членов[5].
АСНОВА выдвинула идею синтеза архитектуры и других видов искусства, создающего новый вид искусства. Члены организации ставили перед собой задачу «рационального обоснования качеств» архитектуры и называли себя «рационалистами», противопоставляя себя не только старым архитектурным обществам (Московскому архитектурному обществу и Петербургскому обществу архитекторов), но и возникшей в 1925 году организации конструктивистов — Объединению современных архитекторов (ОСА). По мнению членов АСНОВА, от конструктивистов их отличало внимание как к формальной стороне архитектуры, так и эмоционально-эстетическим её качествам[1]. На раннем этапе архитектурная практика членов ассоциации была крайне незначительной, что сами архитекторы АСНОВА связывали с «архитектурной блокадой» со стороны противников — членов других архитектурных организаций; нередко члены ассоциации сами отказывались от участия в конкурсах из-за недоверия к составу жюри. Так, например, члены АСНОВа не стали принимать участие в конкурсе на проект Дворца труда в Москве, жюри которого состояло из членов МАО[6].
В 1926 году под редакцией Л. Лисицкого и Н. Ладовского был издан первый номер «Известий АСНОВА», в который вошли статья Ладовского «Основы построения теории архитектуры» и наиболее значительные проекты членов ассоциации 1923—1925 годов[6]. В 1928 году Ладовский и ряд его единомышленников покинули АСНОВА и сооздали Объединение архитекторов-урбанистов (АРУ). После ухода Ладовского, председателем АСНОВА в 1928—1932 годах являлся М. П. Коржев[3][6].
В 1930 году АСНОВА на правах сектора вошла в Московское областное отделение Всесоюзного архитектурно-научного общества (МОВАНО). В 1931 году ассоциация опубликовала свою «Программно-идеалогическую установку». Прекратило существование в 1932 году в связи с созданием Союза советских архитекторов[3].
См. также
- АРУ (объединение)
- ВОПРА — Всероссийское общество (Всесоюзное объединение) пролетарских архитекторов
- Объединение современных архитекторов
- Общество современных архитекторов Украины
Напишите отзыв о статье "АСНОВА"
Примечания
- ↑ 1 2 Хазанова, 1970, с. 39.
- ↑ Хан-Магомедов, 2007, с. 44.
- ↑ 1 2 3 Вигдария Хазанова. [www.alyoshin.ru/Files/publika/hazanova/hazanova_october_20.html Советская архитектура первых лет Октября. 1917-1925 гг.]. — М.: Наука, 1970.
- ↑ АСНОВА // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
- ↑ Хазанова, 1970, с. 39—40.
- ↑ 1 2 3 Хазанова, 1970, с. 40.
</ol>
Литература
- Хан-Магомедов С. О. Николай Ладовский. — М.: Архитектура-С, 2007. — С. 44-50. — 87 с. — ISBN 9785964701323.
- Из истории советской архитектуры 1926—1932 гг.: Документы и материалы / Ред. В. Э. Хазанова. — М.: Наука, 1970. — С. 39—41. — 211 с.
Отрывок, характеризующий АСНОВА
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.
ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
