Автономная Советская Социалистическая Республика Немцев Поволжья

Автономная Советская Социалистическая Республика Немцев Поволжья
Autonome Sozialistische Sowjetrepublik der Wolgadeutschen

Герб Флаг
Страна	СССР
Статус	АССР
Входит в	РСФСР
Административный центр	Энгельс
Дата образования	19 октября 1918 года
Дата упразднения	28 августа 1941 года
Официальные языки	немецкий, русский
Население (1939)	606 532
Национальный состав	немцы, русские, украинцы и др.
Площадь	27 400 км²

Автоно́мная Сове́тская Социалисти́ческая Респу́блика Не́мцев Пово́лжья (АССРНП, нем. Autonome Sozialistische Sowjetrepublik der Wolgadeutschen) — автономная ССР поволжских немцев с 19 декабря 1923 года в составе РСФСР.

Автономия поволжских немцев в составе РСФСР существовала с 19 октября 1918 года до 28 августа 1941 года.

Иммиграция немцев в Россию

В 1762 и 1763 годах императрица Екатерина II своими манифестами пригласила жителей европейских стран переехать в Россию и поселиться на берегах реки Волги. На приглашение откликнулись тысячи жителей из немецких государств (Гессена, Бадена, Саксонии, Гольштейна, Майнца и других), владений Габсбургов, Швейцарии, Нидерландов, Франции, Дании, Швеции и других стран Европы.

С 1764 по 1768 год в Поволжье на территориях современных Саратовской и Волгоградской областей было образовано 106 переселенческих колоний, в которых проживали 25 600 человек. К началу XX века в Поволжье было 190 колоний с населением 407,5 тысяч человек, преимущественно немцев, которых с конца XIX века официально называли «немцы Поволжья» или «поволжские немцы» (нем. die Wolgadeutschen)

Краткая история и административное устройство

19 октября 1918 года декретом СНК РСФСР из части территорий Саратовской и Самарской губерний была образована первая в РСФСР автономная область — автономная область немцев Поволжья (использовалось также название трудовая коммуна немцев Поволжья) с административным центром в городе Саратове (с 19 октября 1918 года по май 1919 года), затем административным центром стал город Марксштадт (с мая до 4 июня 1919 года назв. Екатериненштадт). 24 июля 1922 года административный центр автономной области был перенесён в присоединённый к автономии 22 июня город Покровск (в 1931 переименован в город Энгельс). АО немцев Поволжья включала 3 уезда (Голокарамышский с центром в селе Голый Карамыш, Екатериненштадтский c центром в городе Екатериненштадте и Ровенский — c центром в селе Ровном), 22 июня 1922 года в состав автономной области был включён Покровский уезд с городом Покровск, который стал административным центром автономной области.

19 декабря 1923 АО немцев Поволжья преобразована в Автономную ССР Немцев Поволжья с площадью 28 200 км² и 576 тыс. жителей (1933).

С 1928 по 1934 год АССР НП входила в состав Нижне-Волжской области и Нижне-Волжского края РСФСР.

1 апреля 1932 года ВЦИК постановил «перечислить по Нижне-волжскому краю Ягодно-полянский район в существующих границах в состав АССР Немцев Поволжья».

С 1934 по 1936 год — в составе Саратовского края РСФСР.

По Конституции (Основному Закону) Союза ССР, принятой 5 декабря 1936 года, АССР Немцев Поволжья была исключена из состава Саратовского края, который был преобразован в Саратовскую область.

В 1939 году около 60% населения АССР составляли поволжские немцы (кроме того, значительное количество поволжских немцев, особенно — имеющих высшее образование и индустриальные специальности, проживали и работали в городе Саратове, где составляли значительную долю профессорско-преподавательского состава высших и средних учебных заведений и работников промышленных предприятий).

К 1 января 1941 года АССР Немцев Поволжья включала город Энгельс и 22 кантона: Бальцерский, Гмелинский, Гнаденфлюрский, Добринский, Зельманский, Золотовский, Иловатский, Каменский, Красноярский, Краснокутский, Куккусский, Лизандергейский, Мариентальский, Марксштадтский, Палласовский, Старо-Полтавский, Терновский, Унтервальденский, Фёдоровский, Франкский, Экгеймский и Эрленбахский.

Население

12 июня 1924 года немецкий язык был установлен в качестве второго языка делопроизводства и как язык обучения в школах. В тот период быстрыми темпами началось строительство народного образования среди немцев Поволжья и создание государственного издательства АССР Немцев Поволжья.

АССР Немцев Поволжья была одной из первых в СССР автономных республик сплошной грамотности: в АССР НП насчитывались 171 национальная средняя школа, 11 техникумов, 3 рабфака, 5 вузов. Кроме того, имелось 172 колхозных клуба, домов культуры, Немецкий национальный театр и детский театр. Издавалась 21 газета на немецком языке.

Национальный состав АССР Немцев Поволжья по переписям 1926 и 1939 годов

Национальность	Число (1926)	% (1926)	Число (1939)	% (1939)
Немцы	379 630	66,42 %	366 685	60,46 %
Русские	116 561	20,39 %	156 027	25,72 %
Украинцы	68 561	11,99 %	58 248	9,6 %
Казахи	1353	0,24 %	8988	1,48 %
Татары	2109	0,37 %	4074	0,67 %
Мордва	1429	0,25 %	3048	0,5 %
Белорусы	159	0,03 %	1636	0,27 %
Китайцы	5	0 %	1284	0,21 %
Евреи	152	0,026 %	1216	0,20 %
Другие	1619	0,28 %	5326	0,88 %
Всего	571 578	(100,00 %)	606 532	(100,00 %)

Политическое устройство

Высшим органом государственной власти АССР НП являлся Центральный исполнительный комитет Советов АССР Немцев Поволжья (с 1937 года — Верховный Совет АССР Немцев Поволжья), являвшийся законодательным (представительным) органом, формируемый с 1937 года на основе всеобщих выборов. На постоянной основе работали Президиум ЦИК АССР НП (с 1937 года — Президиум Верховного Совета АССР НП), остальные члены ЦИК (с 1937 — депутаты Верховного Совета) собирались на сессии 10—12 раз в год.

Исполнительную власть возглавлял Совет народных комиссаров (СНК) АССР НП в составе восьми народных комиссариатов: внутренних дел, юстиции, здравоохранения, просвещения, финансов, сельского хозяйства, труда, социального обеспечения, а также рабоче-крестьянская инспекция и Совет народного хозяйства.

Конституция

31 января 1926 года Третий съезд советов АССР НП принял проект Конституции (Основного закона) Автономной Социалистической Советской Республики Немцев Поволжья, который повторил положения постановления ВЦИК об образовании АССР Немцев Поволжья. Она закрепила добровольность вхождения АССР НП в РСФСР. АССР НП была «вольна определять форму взаимоотношений с всероссийской центральной властью РСФСР», при этом «опирается на своё право автономии» согласно Конституции (Основному закону) РСФСР. Как и в постановлении ВЦИК Советов об образовании АССР НП, конституция содержала решение о равноправии, соответственно составу населения, немецкого, русского и украинского языков. Это означало, что официальное делопроизводство в каждом районе велась на языке населения, составлявшего в нём большинство. Как и проекты конституций всех остальных автономных ССР в составе РСФСР, проект Конституции (Основного закона) АССР Немцев Поволжья не был утвержден Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом Советов (ВЦИК), что предусматривалось Конституцией (Основным законом) РСФСР.

По Конституции (Основному Закону) Союза ССР 1936 года и Конституции (Основному Закону) РСФСР 1937 года АССР НП была исключена из состава Саратовского края, который был преобразован в Саратовскую область.
29 апреля 1937 года второй этап Чрезвычайного 10-го съезда Советов АССР НП принял Конституцию (Основной Закон) Автономной Советской Социалистической Республики Немцев Поволжья, которая 2 июня 1940 года была утверждена Законом РСФСР.

Культурное строительство

9 июля 1925 года в столице автономии городе Покровске был открыт Центральный музей АССР немцев Поволжья (упразднен в августе 1941 года, значительная часть фондов погибла и была расхищена).

C 1918 года сначала в Саратове, а потом в Покровске издавалась газета — орган областного комитета РКП(б), областного комитета советов (с 1923 — ЦИК АССР немцев Поволжья, с 1938 года — Президиума Верховного Совета АССР немцев Поволжья) и Покровского (с 1931 — Энгельсского) городского комитета РКП(б) и исполнительного комитета городского Совета депутатов трудящихся — «Nachrichten» (немецкоязычный вариант газеты «Большевик»).

Среди немцев Поволжья были выдающиеся люди искусства. Среди них художник Яков Яковлевич Вебер.

Руководители высших органов власти

Главы высшего исполнительного органа

Председатель Поволжского комиссариата по немецким делам

• 1918 — Эрнест Васильевич Ройтер (Ernst Reuter)

Председатель ВРК АО

• 1919—1920 — Гуго Вильгельмович Шауфлер (Hugo Schaufler)

Председатели Исполнительного комитета советов АО

• 1920 — Александр Иванович Дотц (Alexander Dotz)
• 1920—1921 — Василий Романович Пакун
• 1921—1922 — Александр Федорович Моор (Alexander Moor)
• 1922—1924 — Вильгельм Адольфович Курц (Wilhelm Kurz)

Председатели Центрального исполнительного комитета советов АССР

• 1924—1930 — Иоганнес Фридрихович Шваб (Johannes Schwab)
• 1930—1934 — Александр Яковлевич Гляйм (Alexander Gleim)
• 1934—1935 — Генрих Михайлович Фукс (Heinrich Fuchs)
• 1935—1936 — Адам Андреевич Вельш (Adam Welsch)
• 1936—1937 — Генрих Александрович Люфт (Heinrich Luft)
• 1937—1938 — Давид Генрихович Розенбергер (David Rosenberger)

Председатели президиума Верховного совета АССР

• 1938—1941 — Конрад Генрихович Гофман (Konrad Hoffmann)

Главы правительства

Председатели Совета народных комиссаров АССР

• 1924—1929 — Вильгельм Адольфович Курц
• 1929—1930 — Александр Яковлевич Гляйм
• 1930—1935 — Генрих Михайлович Фукс
• 1935—1936 — Адам Андреевич Вельш
• 1936—1937 — Генрих Александрович Люфт
• 1937—1938 — Владимир Федорович Далингер (Wladimir Dalinger)
• 1938—1941 — Александр Иоганнесович Гекман (Alexander Gekman)

Начальники управления НКВД (народные комиссары внутренних дел)

• 1934—1935 — Александр Петрович Бубеннов
• 1935—1937 — Самуил Моисеевич Деноткин
• 1937 — Владимир Федорович Далингер (Wladimir Dalinger)
• 1937—1938 — Илья Залманович Рессин
• 1938 — Иван Давыдович Шустер
• 1938—1941 — Александр Михайлович Астахов
• 1941 — Владимир Владимирович Губин

Ликвидация

См. также Депортация немцев в СССР

Сразу после начала Великой Отечественной войны никаких санкций против немцев АССР не последовало: у советского руководства оставалась надежда на быстрый разгром Вермахта, но, главное, было необходимо подождать, пока немцы соберут урожай (АССР НП была одним из наиболее продуктивных аграрных регионов СССР). Когда стало ясно, что фронт быстро движется на восток, все немцы Поволжья Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 года были обвинены в недонесении на «тысячи и десятки тысяч диверсантов и шпионов» Германии и выселены в Казахскую ССР, Алтай и Сибирь.

Процедура депортации была чёткой, уже отработанной процедурой (выселение финнов, поляков, литовцев, латышей, эстонцев, корейцев и пр.). Органами НКВД формировались «тройки», заполнявшие учётные карточки на каждую выселяемую семью. Глава семьи предупреждался об ответственности: за уклонение от депортации любого члена семьи все остальные немедленно репрессировались. Разрешалось брать с собой личное имущество, мелкий инвентарь и продовольствие (всего не более 1 т. на семью). Всего из региона было выселено 438,7 тыс. чел., в том числе из АССР НП — 365,8, из Саратовской обл. — 46,7 и из Сталинградской обл.— 26,2 тыс. чел.

Территория АССР Немцев Поволжья Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 сентября 1941 г. была разделена между Саратовской (15 кантонов) и Сталинградской (7 кантонов) областями. Примечательно, что юридически АССР Немцев Поволжья так и не была упразднена.

Попытка восстановления АССР НП: ВОСН «Возрождение»

В конце 1980-х годов с ростом национального движения советских немцев, была попытка восстановить АССР Немцев Поволжья. На учредительной конференции 28—31 марта 1989 года в Москве было официально оформлено Всесоюзное общество советских немцев «Возрождение» — всесоюзная общественная национально-политическая организация советских немцев, которая существовала с 1989 по 1993 гг. Почвой для его создания стали 3, 4 и 5 делегации советских немцев в Кремль (соответственно апрель, июль и октябрь 1988 года). В 1991 году ВОСН «Возрождение» объединяло в своих рядах уже более 100 тысяч человек, и руководство организации имело все основания констатировать, что на тот момент это была самая массовая после КПСС организация. Если не брать в расчёт религиозные организации, в частности Всесоюзный совет церквей евангельских христиан-баптистов.

Цели и задачи ВОСН «Возрождение»

• Восстановление Автономной Советской Социалистической Республики Немцев Поволжья и национальных немецких округов, которые существовали до 28 августа 1941 года;

• Полная реабилитация этнических немцев в СССР;

• Сохранение национальной культуры, традиций и немецкого языка.

См. также

• Национальное меньшинство
• Российские немцы
• Бергнер, Кристоф
• Всесоюзное общество советских немцев "Возрождение"

Литература

• Герман А. А. Исторический феномен Республики Немцев Поволжья (1918—1941 гг.) // Российская история. — 2012. — № 4. — С. 27—46.

• Гессен Е. Е. «Государственная политика советской власти по отношению к национальному движению этнических немцев СССР» / научное издание «Государственное управление и местное самоуправление» Национальной академии государственного управления при Президенте Украины, вып. № 4 (23) 2014 год»

Ссылки

• [whp057.narod.ru/nem-pov.htm Административные преобразования в АССР немцев Поволжья]
• [www.russlanddeutschegeschichte.de История российских немцев]
• [stalinism.narod.ru/vieux/konst.htm Конституция АССР НП]
• [genosse.su/biblioteka/knigi/91-konstituciya-assr-np.html Скачать: Конституция АССР Немцев Поволжья в PDF-формате]
• [wolgadeutsche.net/index.php Неофициальный сайт поволжских немцев]
• [www.vexillographia.ru/russia/subjects/wol_deut.htm М. В. Ревнивцев, История флагов АССР Немцев Поволжья]
• [web.archive.org/web/20120319125507/www.sgu.ru/files/nodes/10082/29.pdf Л. Н. Шумилова, Судьба политической элиты Республики немцев Поволжья в годы Великой Отечественной войны]
• [www.mapkc.info/index.php?gm=4&menu=198 Документальный фильм о городе Маркс] — Фильм состоит из трёх частей. Часть первая «Екатериненштадт», часть вторая «Марксштадт» и часть третья «Маркс».
• [genosse.su/index.php?option=com_content&view=article&id=9:2011-11-11-07-32-32&catid=1:2011-11-05-10-23-31 Сайт советских немцев] — статья «Годы унижений» (к вопросу о советских немцах).
• [genosse.su/novosti/127-dokumentalny-film-nemcy-rossii.html Документальный фильм "Немцы России"] — Центральная ордена Ленина и ордена Красного Знамени студия документальных фильмов (Москва 1990 год).

Отрывок, характеризующий Автономная Советская Социалистическая Республика Немцев Поволжья

– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских