Аавасакса
| Достопримечательность | |
Аавасакса
Aavasaksa | |
| |
| Страна | Финляндия |
| Координаты | FI_region: XX_scale:50000 66°23′52″ с. ш. 23°43′31″ в. д. / 66.39778° с. ш. 23.72528° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=66.39778&mlon=23.72528&zoom=13 (O)] (Я) |
А́авасакса[1] (фин. Aavasaksa) — гранитная скала на севере Финляндии. Расположена в коммуне Юлиторнио на западе провинции Лаппи близ финско-шведской границы. Высота — 242 метра[1]. Внесена в список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО как одна из сохранившихся точек геодезической дуги Струве.
Содержание
Общие сведения
Согласно рассказам самих финнов, в древние времена, когда Лапландию покрывало море, вершина Аавасаксы была над водой. Гора является объектом изучения геологов: ещё в XVIII веке сюда приезжали французские учёные, исследовавшие строение земной коры.
С 2005 года Аавасакса является объектом всемирного наследия ЮНЕСКО как один из пунктов геодезической Дуги Струве. Она также входит в список национальных видов Финляндии — с вершины горы открывается вид на реку Торнионйоки.
География
Природа Аавасаксы является объектом заботы и охраны со стороны властей: по склонам горы проложены деревянные настилы, чтобы посетители не вытаптывали растительность. Никому не возбраняется есть чернику, в изобилии растущую на горе.
История
Экспедиция Мопертюи
В 1736—1737 годы на возвышенность с геодезической экспедицией приехал французский учёный, член Парижской академии наук, Пьер Луи де Мопертюи. Целью экспедиции было экспериментально проверять закон Ньютона о всемирном тяготении и измерить длину Дуги земного меридиана. Согласно Ньютону, Земля у полюсов в результате вращения должна быть приплюснута, а Лапландия в тот момент была наиболее доступна для проведения таких исследований.
Дуга Струве
 |
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
Императорский домик
В 1882 году на вершине Аавасаксы был построен гостевой дом для российского императора Александра II. Его визит, однако, так и не состоялся.
Туризм
Сегодня Аавасакса пользуется вниманием туристов благодаря прекрасному виду на реку Торни, открывающемуся с её склонов, а также тому, что на Юханнус (22 июля, день летнего солнцестояния) с вершины Аавасаксы можно видеть незаходящее солнце. Гора расположена несколько южнее Северного Полярного круга, но, поднявшись на вершину, можно видеть, как Солнце вплотную подходит к линии горизонта и, не садясь, снова поднимается наверх.
В летнее время на горе работает краеведческий музей. Около дома императора также находится кирпичная башня-вышка с застеклённым верхним этажом, выстроенная с научными целями.
В честь сопки назван астероид 2678 Аавасакса.
См. также
Напишите отзыв о статье "Аавасакса"
Примечания
- ↑ 1 2 Норвегия, Швеция, Финляндия // Атлас мира / сост. и подгот. к изд. ПКО «Картография» в 2009 г. ; гл. ред. Г. В. Поздняк. — М. : ПКО «Картография» : Оникс, 2010. — С. 50—51. — ISBN 978-5-85120-295-7 (Картография). — ISBN 978-5-488-02609-4 (Оникс).</span>
</ol>
Ссылки
- [www.aavasaksa.fi/?deptid=28240 Достопримечательности Аавасаксы] (англ.)
- [www.maanmittauslaitos.fi/en/default.asp?id=831&docid=3174 Пункты геодезической дуги Струве в Финляндии] (англ.)
- [suvut.genealogia.fi/perapohjola/syksy07.htm Фотографии. (фин.)]
| ||||||||||
|
Это заготовка статьи по географии Финляндии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Аавасакса
Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось, что говорить больше не о чем.Во время одного из таких перерывов Кутузов тяжело вздохнул, как бы сбираясь говорить. Все оглянулись на него.
– Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…
В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
