Алст
Город
|
Алст (нидерл. Aalst, фр. Alost) — город и коммуна в Бельгии, в провинции Восточная Фландрия. Коммуна Аалст состоит из собственно города и посёлков Бардегем, Эрембодегем, Гейзегем, Хердерсем, Хофстаде, Мелдерт, Морсел, Ниуверкеркен-Алст. Расположен на реке Дандр.
Содержание
История
Впервые Алст упоминается в документах IX века как загородная усадьба аббатства Лобб. В средние века он имел большое стратегическое значение, находясь на переправе через Дандр и на дороге Брюгге — Кёльн. В XI веке город перешёл от Брабанта к Фландрскому графству. В середине XII века началось строительство ратуши, самой старой в Бельгии. Хотя в 1360 город сильно пострадал от пожара, вскоре он был восстановлен и начал богатеть благодаря развитию ткачества. В период Нидерландской революции город сильно пострадал. В ходе Деволюционной войны Алст был взят французскими войсками под командованием маршала Тюренна в 1667 году и оставался под французской оккупацией до 1706 года. Французские власти способствовали развитию ткацкой промышленности. Начавшаяся в XIX веке промышленная революция вызвала в Алсте много проблем и сделала его одним из центров рабочего движения в стране. Герб города Алста содержит до сих пор цвета этого периода: белый и красный.
Экономика
Основой экономики Алста является производство текстиля и машин для его производства, а также выращивание хмеля и пивоварение.
Происхождение названия «луковицы»
В Бельгии жителям многих городов были даны прозвища. Прозвище жителей Алста – луковицы. Прозвище жителей Алста известно во всей Фландрии. На самом деле, можно даже говорить только о прозвище, потому что слово стало почти общим термином для обозначения жителей Алста. Во время карнавала жители Алста как бы издеваются сами над собой, чтобы таким образом доказать, что издевательства со стороны жителей Дендермонде их не касаются.
Происхождение прозвища «луковиц» датируется в XIX веке, когда в Алсте и его округе занимались выращиванием лука. Раньше рядом с большим «рынком хмеля» (площадь в центре) также существовал знаменитый рынок лука.
Достопримечательности
- Церковь Святого Мартина, была построена в 1480, став самым большим собором в регионе. Работа над зданием шла 180 лет, но из-за финансовых проблем церковь так и не была достроена. Раньше в церкви было много шедевров искусства, но во время испанского, французского и голландского господства многие из них были украдены. Самой важной работой для жителей является «Святой Рох просит Христа остановить чуму в Алсте», а также скиния, украшенная скульптурами Иеронима Дюкеснуа-старшего Питера Пауля Рубенса. Во время пожара XV века жители Алста спасли произведение из горящего здания.
- Ратуша, старая больница и церковь Святого Мартина на самом деле представляют собой комплекс из трёх зданий. Старинное здание ратуши возвышается над большим рынком. Здание представляет собой весьма интересный обзор трёх веков светской архитектуры в Нидерландах.
- Колокольня-беффруа, пристроенная к дому старейшин (старой ратуше), резиденции городского самоуправления, — одна из старейших во Фландрии, имеет 52 колокола. В 1999 колокольня и ратуша были включены в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Сама старая ратуша была основана в 1225 году и является самым старым зданием такого типа на территории Исторических Нидерландов (Бенилюкса).
- Старый рыбный рынок — когда в 1992 году в городе Алст был закрыт рыбный рынок, пришёл конец старой традиции. Рыбный рынок давал возможность в основном пожилым и малообеспеченным людям по доступной цене покупать рыбу. Здесь продавали свежую рыбу, привезённую прямо из Зеебрюгге и Остенде.
- Здание железнодорожного вокзала, построенное в 1852-56 годах, одно из самых старых вокзальных зданий Бельгии. Архитектор — Жан Пьер Клёйсенар
- Уличный карнавал, был впервые организован в семнадцатом веке. Первые ежегодные процессии были организованы лишь в девятнадцатом веке. В 1923 году уже около восемнадцати карнавальных групп шли по центру Алста. В воскресенье 11 февраля 1923 года, на масленицу, первый официальный карнавальный парад прошёл по Алсту. В наше время ежегодные карнавальные празднества длятся три дня в феврале, с воскресенья по вторник.
Закуски и напитки Алста
- пироги Алста (Влаай): На картине Петра Брейгеля «Фламандские пословицы» крыши покрыты пирогами. Основные ингредиенты этого пирога: молоко, сахар, яйца, корица, мускатный орех, имбирный пряник.
- Анжелика Кувэ: специальное пиво высокой ферментации. В начале прошлого века Анжелика просила милостыню и играла музыку в Алст в кафе и на рынках. Она стала легендой Алста.
- «женевер» «черный человек» Дирк Мартенс: женевер, напиток светлый. Он слегка сладкий и имеет приятный солодовый аромат.
- печенье «маргрит» (печенье в виде на ромашки) : слоёное пирожное с кремом, украшенное сахарным сиропом. Печенье продается ежегодно около 20-го июля.
- Ондинеке: городское пиво Алста: Алст имеет своё собственное пиво: «Трипель – Ондинеке». Это чисто традиционное пиво золотистого цвета с 8,5 процентной крепостью.
Уроженцы города
- Дирк Мартенс, первый нидерландский книгопечатник.
- Луи-Поль Боон — писатель
- Ян Баптиста Веллекенс — поэт
Города-побратимы
Напишите отзыв о статье "Алст"
Ссылки
- Аальст // Большая советская энциклопедия: В 66 томах (65 т. и 1 доп.) / Гл. ред. О. Ю. Шмидт. — 1-е изд. — М.: Советская энциклопедия, 1926—1947.
- [www.aalst.be Официальный сайт] (нид.)
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Алст
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
