Омодт, Хьетиль Андре

Хьетиль Андре Омодт
Гражданство	Норвегия Норвегия
Дата рождения	2 сентября 1971(1971-09-02) (52 года)
Место рождения	Осло, Норвегия
Карьера
В сборной	с 1989 года
Статус	завершил карьеру
Медали
Олимпийские игры Золото Альбервиль 1992 Супергигант Бронза Альбервиль 1992 Гигантский слалом Серебро Лиллехаммер 1994 Скоростной спуск Серебро Лиллехаммер 1994 Комбинация Бронза Лиллехаммер 1994 Супергигант Золото Солт-Лейк-Сити 2002 Супергигант Золото Солт-Лейк-Сити 2002 Комбинация Золото Турин 2006 Супергигант Чемпионаты мира Серебро Зальбах 1991 Супергигант Золото Мориока 1993 Слалом Золото Мориока 1993 Гигантский слалом Серебро Мориока 1993 Комбинация Бронза Сьерра-Невада 1996 Супергигант Золото Сестриере 1997 Комбинация Золото Вейл 1999 Комбинация Бронза Вейл 1999 Скоростной спуск Золото Санкт-Антон 2001 Комбинация Серебро Санкт-Антон 2001 Гигантский слалом Серебро Санкт-Мориц 2003 Скоростной спуск Бронза Санкт-Мориц 2003 Комбинация
Результаты
Кубок мира
Дебют в Кубке мира 23 ноября 1989 года  Победы на этапах Кубка мира 21  Лучшее место в общем зачёте 1 (1993/94)  Скоростной спуск 5 (1998/99)  Супергигант 1 (1992/93)  Гигантский слалом 1 (1992/93)  Слалом 1 (1999/00)  Комбинация 1 (1993/94, 1996/97, 1998/99, 1999/00, 2001/02)
Позиции на подиуме 1 2 3  Скоростной спуск 1 3 4  Супергигант 5 2 2  Гигантский слалом 6 4 7  Слалом 1 6 5  Параллельный слалом 0 1 0  Комбинация 8 5 2

Омодт, Хьетиль АндреОмодт, Хьетиль Андре

Хьетиль Андре Омодт (норв. Kjetil André Aamodt, род. 2 сентября 1971 года в Осло, Норвегия) — норвежский горнолыжник, 4-кратный олимпийский чемпион, единственный обладатель 8 олимпийских медалей и 12 наград чемпионатов мира среди горнолыжников. Лучший спортсмен года в Норвегии в 2006 году. В настоящее время является послом ЮНИСЕФ.

Хьетиль Андре Омодт принимал участие в пяти зимних Олимпийских играх: в Альбервиле в 1992 году, в Лиллехаммере в 1994 году, в Нагано в 1998 году, в Солт-Лейк-Сити в 2002 году и в Турине в 2006 году. Омодт является первым и единственным в мире горнолыжником — 4-кратным олимпийским чемпионом (среди женщин подобного удалось достичь Янице Костелич), а также единственным, завоевавшим 8 олимпийских наград.

Биография

Хьетиль Андре Омодт родился и вырос в Осло. Его отец, Финн Даг, является известным в Норвегии лыжным инструктором, под его руководством Четиль Андре уже в семь лет хорошо катался на лыжах. В детстве он был поклонником шведского лыжника Ингемара Стенмарка. Помимо горных лыж Омодт в детстве занимался многими видами спорта, продолжает играть в гольф, футбол и хоккей. Другом детства Омодта является другой известный норвежский лыжник, Лассе Кьюс, с которым они на протяжении 10 лет были соседями по комнате, занимались в одной лыжной школе и много раз соревновались на самом высоком уровне.

Первый успех пришёл к Омодту в 1990 году, когда он выиграл чемпионат мира среди юниоров. На дебютном для него Кубке мира 1989/1990 годов Омодт занял 34-е место и с тех пор ежегодно улучшал свой результат, пока в 22 года не завоевал золотую медаль Кубка мира.

В 1992 году за 3 месяца до начала зимних Олимпийских игр во французском Альбервиле Омодт попал в больницу с диагнозом мононуклеоз. Но, пробыв в больнице всего месяц, он вышел на соревнования и завоевал первое золото для Норвегии в супергиганте за 40 лет и бронзовую медаль в гигантском слаломе. В том же году он стал чемпионом мира в гигантском слаломе. В 1993 году Омодт выиграл золотые медали чемпионата мира в слаломе и гигантском слаломе, а также бронзу в комбинации.

В 1994 году норвежский Лиллехаммер принимал зимние Олимпийские игры, и Омодт выиграл две серебряные медали Игр, в скоростном спуске и гигантском слаломе, и бронзовую в супергиганте. В 1996 году он завоевал бронзовую медаль чемпионата мира в супергиганте, а через год стал чемпионом мира в комбинации, победит в комбинации и на Кубке мира и финишировал вторым в общем зачёте. Зимние Олимпийские игры 1998 года, проходившие в Нагано, оказались для Омодта провальными — он остался без медалей (лучший результат — пятое место в супергиганте).

Омодт реабилитировался за неудачу на Олимпийских играх в 1999 году, выиграв чемпионат мира в комбинации и завоевав бронзу в скоростном спуске. В 2001 году он вновь стал чемпионом мира в комбинации и серебряным призёром в гигантском слаломе. На Олимпийских играх 2002 года в Солт-Лейк-Сити 30-летний Омодт завоевал две золотые медали, в супергиганте и комбинации, тем самым доведя количество своих олимпийских медалей до рекордных семи. В 2003 году он установил ещё один рекорд, выиграв 12-ю медаль чемпионатов мира. Последний рекорд Омодта пришёлся на Олимпийские игры 2006 года, где он выиграл золотую медаль в супергиганте.

В январе 2007 года Омодт объявил о завершении спортивной карьеры.

Достижения

На Олимпийских играх завоевал четыре золотые медали: в 1992 году — супергигант, в 2002 году — супергигант и комбинация, в 2006 году — супергигант. Двукратный серебряный призёр: в 1994 году — скоростной спуск и комбинация. Двукратный бронзовый призёр: в 1992 году — гигантский слалом, в 1994 году — супергигант.

Пятикратный чемпион мира: в 1993 году — слалом и слалом-гигант, в 1997, 1999 и 2001 году — комбинация. Обладатель наибольшего числа наград чемпионатов мира среди всех мужчин — у Омодта 12 медалей (5 золотых, 4 серебряных и 3 бронзовых).

Обладатель Кубка мира в общем зачёте 1993/94 года — первый норвежец, сумевший выиграть Кубок мира в общем зачёте. Серебряный призёр Кубка мира 1994/95, 1997/98, 1999/2000, 2000/2001, 2002/2003 годов.

Обладатель малого Кубка мира в слаломе — 1999/2000, гигантском слаломе — 1992/1993, супергиганте — 1992/1993 годов.

Омодт на зимних Олимпийских играх

Олимпийские игры	Скоростной спуск	Супергигант	Гигантский слалом	Слалом	Комбинация
1992 Альбервиль	26	01 !	03 !	DNF	—
1994 Лиллехаммер	02 !	03 !	12	DNF	02 !
1998 Нагано	13	5	DNF	—	DNF
2002 Солт-Лейк-Сити	4	01 !	7	6	01 !
2006 Турин	4	01 !	—	—	—

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Хьетиль Андре Омодт
• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/aa/kjetil-andre-aamodt-1.html Хьетиль Андре Омодт] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
• [www.olympic.org/uk/athletes/profiles/bio_uk.asp?PAR_I_ID=74486 Хьетиль Андре Омодт на сайте МОК] (англ.)

Отрывок, характеризующий Омодт, Хьетиль Андре

Пьер почти не изменился в своих внешних приемах. На вид он был точно таким же, каким он был прежде. Так же, как и прежде, он был рассеян и казался занятым не тем, что было перед глазами, а чем то своим, особенным. Разница между прежним и теперешним его состоянием состояла в том, что прежде, когда он забывал то, что было перед ним, то, что ему говорили, он, страдальчески сморщивши лоб, как будто пытался и не мог разглядеть чего то, далеко отстоящего от него. Теперь он так же забывал то, что ему говорили, и то, что было перед ним; но теперь с чуть заметной, как будто насмешливой, улыбкой он всматривался в то самое, что было перед ним, вслушивался в то, что ему говорили, хотя очевидно видел и слышал что то совсем другое. Прежде он казался хотя и добрым человеком, но несчастным; и потому невольно люди отдалялись от него. Теперь улыбка радости жизни постоянно играла около его рта, и в глазах его светилось участие к людям – вопрос: довольны ли они так же, как и он? И людям приятно было в его присутствии.
Прежде он много говорил, горячился, когда говорил, и мало слушал; теперь он редко увлекался разговором и умел слушать так, что люди охотно высказывали ему свои самые задушевные тайны.
Княжна, никогда не любившая Пьера и питавшая к нему особенно враждебное чувство с тех пор, как после смерти старого графа она чувствовала себя обязанной Пьеру, к досаде и удивлению своему, после короткого пребывания в Орле, куда она приехала с намерением доказать Пьеру, что, несмотря на его неблагодарность, она считает своим долгом ходить за ним, княжна скоро почувствовала, что она его любит. Пьер ничем не заискивал расположения княжны. Он только с любопытством рассматривал ее. Прежде княжна чувствовала, что в его взгляде на нее были равнодушие и насмешка, и она, как и перед другими людьми, сжималась перед ним и выставляла только свою боевую сторону жизни; теперь, напротив, она чувствовала, что он как будто докапывался до самых задушевных сторон ее жизни; и она сначала с недоверием, а потом с благодарностью выказывала ему затаенные добрые стороны своего характера.
Самый хитрый человек не мог бы искуснее вкрасться в доверие княжны, вызывая ее воспоминания лучшего времени молодости и выказывая к ним сочувствие. А между тем вся хитрость Пьера состояла только в том, что он искал своего удовольствия, вызывая в озлобленной, cyхой и по своему гордой княжне человеческие чувства.
– Да, он очень, очень добрый человек, когда находится под влиянием не дурных людей, а таких людей, как я, – говорила себе княжна.
Перемена, происшедшая в Пьере, была замечена по своему и его слугами – Терентием и Васькой. Они находили, что он много попростел. Терентий часто, раздев барина, с сапогами и платьем в руке, пожелав покойной ночи, медлил уходить, ожидая, не вступит ли барин в разговор. И большею частью Пьер останавливал Терентия, замечая, что ему хочется поговорить.
– Ну, так скажи мне… да как же вы доставали себе еду? – спрашивал он. И Терентий начинал рассказ о московском разорении, о покойном графе и долго стоял с платьем, рассказывая, а иногда слушая рассказы Пьера, и, с приятным сознанием близости к себе барина и дружелюбия к нему, уходил в переднюю.
Доктор, лечивший Пьера и навещавший его каждый день, несмотря на то, что, по обязанности докторов, считал своим долгом иметь вид человека, каждая минута которого драгоценна для страждущего человечества, засиживался часами у Пьера, рассказывая свои любимые истории и наблюдения над нравами больных вообще и в особенности дам.
– Да, вот с таким человеком поговорить приятно, не то, что у нас, в провинции, – говорил он.
В Орле жило несколько пленных французских офицеров, и доктор привел одного из них, молодого итальянского офицера.
Офицер этот стал ходить к Пьеру, и княжна смеялась над теми нежными чувствами, которые выражал итальянец к Пьеру.
Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c'est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.