Аатакни, Абдельхак

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Абдельхак Аатакни
Общая информация
Гражданство:

Марокко Марокко

Дата рождения:

9 февраля 1988(1988-02-09) (36 лет)

Место рождения:

Айн Себаа, Марокко

Весовая категория:

Полусредний вес (— 64 кг)

Абдельхак Аатакни (араб. عبد الحق عتقني‎; 9 февраля 1988, Айн Себаа, Марокко) — марокканский боксёр, участник летних Олимпийских игр 2012 года в категории до 64 кг.



Спортивная биография

В 2006 году молодой Аатакни стал чемпионом Марокко среди юниоров. В 2011 году Абдельхак завоевал свои первые крупные международные награды. Сначала он стал серебряным призёром на всемирных военных играх, а затем завоевал золото на Панарабском чемпионате. В начале 2012 года в марокканской Касабланке состоялся африканский квалификационный олимпийский турнир. В квалификационных соревнованиях в категории до 64 кг Ааткани последовательно одержал четыре победы и стал победителем соревнований, а также завоевал путёвку на летние Олимпийские игры.

В 2012 году Аатакни дебютировал на летних Олимпийских играх в Лондоне. В первом раунде в соревнованиях в категории до 64 кг марокканский боксёр уступил своему сопернику из Мавритании Ричарно Колину 10:16 и выбыл из дальнейшей борьбы. Примечательно, что Абдельхак всего пару месяцев назад встречался с Колином в четвертьфинале квалификационного олимпийского турнира. В тот раз марокканец одержал победу со счётом 11:8.

Напишите отзыв о статье "Аатакни, Абдельхак"

Ссылки

  • [www.sports-reference.com/olympics/athletes/aa/abdelhak-aatakni-1.html Абдельхак Аатакни] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
  • [www.aiba-london2012.com/index.php/boxers/b-men-s-light-welter-64kg/335-abdelhak-aatakni Достижения спортсмена]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Аатакни, Абдельхак

В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.