Абаев, Александр Нафанаилович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Александр Нафанаилович Абаев
ответственный секретарь Областного комитета КП(б) Грузии Автономной области Юго-Осетии
1925 год — июнь 1928 год
Предшественник: Джатиев, Александр Михайлович
Преемник: Кудрявцев, Сергей Александрович
 
Рождение: 1895(1895)
Сба, Тифлисская губерния, Российская империя
Смерть: 1976(1976)
СССР
Партия: ВКП (б) с 1918
Образование: Всесоюзная промышленная академия

Александр Нафанаилович Абаев (1895, д.Сба, Тифлисская губерния, Российская империя — 1976, СССР) — советский государственный и партийный деятель.



Образование

Биография

В 1921 секретарь СНК Горской АССР, затем в 20-х годах назначен редактором газеты «Горская беднота» (Владикавказ). В марте 1925 председатель Бюро национальной кооперации Центрального Союза потребительской кооперации СССР. С 1925 по июнь 1928 ответственный секретарь Областного комитета КП(б) Грузии Автономной области Юго-Осетии. В июне 1928 снят с партийной работы и назначен научным сотрудником Аграрного института Коммунистической Академии, затем директор Кутаисского литопонного завода (Грузинская ССР). В 30-х председатель Комиссии по чистке организации ВКП(б) Народного комиссариата тяжёлой промышленности СССР. В 1938 арестован.

Напишите отзыв о статье "Абаев, Александр Нафанаилович"

Ссылки

  • [www.knowbysight.info/AAA/13170.asp Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898 - 1991]
  • [www.abaev-a.ru/novosti_familii/12_03_2008g/index.htm Информационный сайт Абаевых]

Отрывок, характеризующий Абаев, Александр Нафанаилович



В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.