Абаев, Султан Шамсутдинович

Султан Шамсутдинович Абаев
Дата рождения:	1 ноября 1954(1954-11-01) (69 лет)
Место рождения:	пос. Хайдаркан, Кадамжайский район, Баткенская область, Киргизская ССР, СССР
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Жанр:	пейзаж
Звания:

Султа́н Шамсутди́нович Аба́ев (1 ноября 1954 года, пос. Хайдаркан, Кадамжайский район, Баткенская область, Киргизская ССР, СССР) — советский и российский чеченский художник, член союзов художников Санкт-Петербурга и Чеченской Республики, член Союза художников России (2002 год), Заслуженный художник Российской Федерации.

Биография

Родился в депортации 1 ноября 1954 года в Киргизской ССР. Рано начал рисовать. В 1958 году семья вернулась на родину. В конце 1960-х годов учился в Грозненской изостудии и в художественной школе. Его преподавателем был художник Виктор Петрович Ламтюгин. В 1978 году окончил Махачкалинское художественное училище.

В 1987 году окончил Ленинградский институт скульптуры, архитектуры и живописи имени И. Е. Репина. После окончания института остался жить в Ленинграде. Но он не теряет связи с родиной — многие его работы созданы по мотивам её пейзажей.

В 1991—1993 годах проживал в Шри-Ланке и Сеуле. Впечатления от этого этапа своей жизни отобразил в серии картин, посвящённых Шри-Ланке и Корее.

Работает в мастерской, которая некогда принадлежала известному художнику Василию Верещагину. Занимается, помимо профессиональной, преподавательской и общественной деятельностью. Его работы хранятся в частных коллекциях в Германии, Китае, США, Польше, Японии и в других странах.

Ссылки

• Иван Переятенец. [checheninfo.ru/12864-sultan-abaev-peterburgskiy-hudozhnik.html Султан Абаев — петербургский художник]. Информационное агентство «Чечен-Инфо» (5 июня 2012). Проверено 2015-03-55.
• [www.grozny-inform.ru/main.mhtml?Part=26&PubID=32490 Картина чеченского художника представлена на выставке в Санкт-Петербурге]. Информационное агентство «Грозный-Инфо» (11 марта 2012). Проверено 25 марта 2015.
• Леча Ильясов. [lechailyasov.com/zhivopis/ Чеченское изобразительное искусство]. Фонд развития науки и культуры «Латта» (21 февраля 2012). Проверено 5 марта 2015.
• [artpoisk.info/artist/abaev_sultan_shamsudinovich_1954/gallery/ Работы Султана Абаева]. Артпоиск. Проверено 5 марта 2015.

Живопись   Чечня   Персоналии

Отрывок, характеризующий Абаев, Султан Шамсутдинович

– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.