Абака (архитектура)

Аба́ка (от лат. abacus — «доска») — плита, составляющая верхнюю часть капители колонны, полуколонны, пилястры и имеющая в дорическом, древнеионическом и тосканском ордерах простую четырёхугольную форму, а в новоионическом и коринфском ордерах, равно как и в римском композите — форму четырёхугольника с усеченными углами и вогнутыми внутрь сторонами, из которых на каждой в середине помещен скульптурный орнамент, обычно в виде стилизованного цветка. Может быть украшена обломом. Как элемент классического архитектурного ордера появился в Древней Греции.

В литературе также встречается неправильное написание термина абак.

Также абака — название мраморных плит, употреблявшихся у древних греков и римлян для облицовки стен внутренних помещений.

Примеры в Великобритании и Франции

Ранние Саксонские абаки часто просто скошены, иногда рифленые, как в склепе аббатства Рептон (рис. 1) и и в пассаже трапезной в Вестминстерском аббатстве. Квадрат абаки часто изготовляли с орнаментом, как у Лондонского Тауэра и в Алтоне, Хэмпшир (рис. 2). В ранних английских работах абака, обычно, круглая. В больших работах - группа окружностей (рис. 4), с некоторыми примерами восьмиугольной и квадратной формы. Молдинги, как правило полукруглые.

Во Франции, абаки в начале работы, как правило, квадратные, так как в замке Блуа (рис. 3).

Литература

• Нугманова Г. Г. Словарь архитектурных терминов: учебное пособие для студентов. Казань, 2007
• Lagassé, Paul, ed. (2000). "abacus". The Columbia Encyclopedia (6th ed.). New York, NY: Columbia University Press. ISBN 0-7876-5015-3. LCCN 00-027927

Ссылки

• Абака, в архитектуре // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• 1911 Encyclopædia Britannica/Abacus  (англ.)

Отрывок, характеризующий Абака (архитектура)

– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.