Абалин, Сергей Михайлович
Поделись знанием:
В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
Сергей Михайлович Абалин<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
| ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| 25 февраля 1956 — 9 августа 1956 | ||||
| ||||
| 1955 — 9 августа 1956 | ||||
| Предшественник: | Пётр Николаевич Федосеев | |||
| Преемник: | Яков Васильевич Сторожев | |||
| ||||
| 1949 — 1952 | ||||
| Предшественник: | Пётр Николаевич Федосеев | |||
| Преемник: | Дмитрий Иванович Чесноков (как редактор журнала «Коммунист») | |||
| ||||
| 1931 — 1934 | ||||
| Предшественник: | Рейнгольд Карлович Лицит | |||
| Преемник: | Николай Иванович Соколов | |||
| Рождение: | 1901 | |||
| Смерть: | 9 августа 1956 Москва, РСФСР, СССР | |||
| Место погребения: | Новодевичье кладбище | |||
| Партия: | РКП(б) / ВКП(б) / КПСС | |||
| Образование: | Институт Красной профессуры | |||
| Профессия: | историк | |||
| Деятельность: | журналист | |||
| Военная служба | ||||
| Годы службы: | 1941—1944 | |||
| Принадлежность: |  СССР
| |||
| Род войск: | Стрелковые войска | |||
| Звание: | старший батальонный комиссар | |||
| Командовал: | Политический отдел 21-й дивизии Московского народного ополчения — 173-й стрелковой дивизии | |||
| Сражения: | Битва за Москву, Сталинградская битва | |||
| Научная деятельность | ||||
| Научная сфера: | история | |||
| Место работы: | Историко-архивный институт, Институт Маркса — Энгельса — Ленина при ЦК ВКП(б) | |||
| Награды: |
| |||
Сергей Михайлович Абалин (1901 — 9 августа 1956, Москва) — советский историк, партийный деятель.
Содержание
Биография
Служил в рядах РККА. В 1924 г. вступил в РКП(б). С 1925 г. работал в Хамовническом районном комитете РКП(б), затем — в научных учреждениях.
В 1931—1934 гг. — директор Московского историко-архивного института.
В 1934—1937 годах учился в Институте Красной профессуры, затем работал в Институте Маркса — Энгельса — Ленина при ЦК ВКП(б).
Участник Великой Отечественной войны: с началом войны в 21-й дивизии народного ополчения Киевского района Москвы. Демобилизован в 1944 г., работал в редакциях журнала «Партийное строительство», газеты «Правда».
С 13 июля 1949 года — главный редактор журнала «Большевик». С 1955 года — главный редактор журнала «Партийная жизнь».
С февраля 1956 — член Центральной Ревизионной Комиссии КПСС
Ученый-историк, он, как и я, в июне 1941 г. пошёл добровольцем на фронт, и вместе мы нюхали порох не в одной битве — за Москву, Сталинград и т. д. Внешне — русский атлет, с красивым лицом и вьющимися каштановыми волосами, по натуре своей Сергей Михайлович был мягок, деликатен, нежен, очень впечатлителен и душевно раним. Он был чистейший и преданнейший партии человек. Эти качества привели его через несколько лет к трагической развязке. Показалось, что как редактору «Большевика», ему «не доверяют». Он написал об этом короткое письмо, которое его жена несколько лет спустя мне показала. Затем отправил своих домашних на дачу, принес в кухню кресло, сел в него и открыл краны газовой плиты.
Покончил жизнь самоубийством. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
Избранные труды
Источник — [www.nlr.ru/poisk/ Электронные каталоги РНБ]
- Абалин С. М. Восьмой том Сочинений И. В. Сталина : Стенограмма публ. лекции., прочит. в Центр. лектории О-ва в Москве. — М.: Правда, 1949. — 31 с. — 200 000 экз.
- Абалин С. М. Как вести занятия по теме: «Как построена Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков)». — [Л.]: Лениздат, 1950. — 12 с. — (В помощь пропагандистам политшкол). — 3000 экз.
- . — Ташкент: Кзыл Узбекистан : Правда Востока, 1950. — 12 с. — 2000 экз.
- Абалин С. М. Об изменениях в Уставе ВКП(б) : Лекции. — М., 1951. — 40 с. — (Высш. парт. школа при ЦК ВКП(б). Кафедра парт. строительства). — 50 000 экз.
- Абалин С. М. Об изменениях в Уставе ВКП(б) : Стенограмма лекции. — М., 1948. — 28 с. — (Высш. парт. школа при ЦК ВКП(б). Курс парт. строительства). — 35 000 экз.
- . — М., 1950. — 28 с. — 20 000 экз.
- Абалин С. М. Об Уставе Коммунистической партии Советского Союза : Лекции. — М., 1953. — 56 с. — (Высш. парт. школа при ЦК ВКП(б). Кафедра парт. строительства). — 135 000 экз.
- Абалин С. М. Партия большевиков — руководящая сила Советского государства. — М.: Госполитиздат, 1947. — 16 с. — (Беседы с молодыми коммунистами). — 100 000 экз.
- Абалин С. М. Партия Ленина-Сталина — руководящая и направляющая сила советского общества : Лекция. — М., 1950. — 24 с. — (Высш. парт. школа при ЦК ВКП(б). Кафедра парт. строительства). — 73 000 экз.
- Абалин С. М., Борисов Б. А. Беседы об уставе ВКП(б). — [Л.]: Лениздат, 1947. — 47 с. — 10 000 экз.
- Абалин С. М., Борисов Б. А. Беседы с молодыми коммунистами об уставе ВКП(б) : (Матер. по 5-му разделу программы политшкол). — Киров: Кировск. правда, 1947. — 56 с. — (перепеч. из // Партийная жизнь. — 1946. — № 2-4). — 25 000 экз.
- . — М.: Политотдел Глав. упр. милиции Мвд СССР, 1947. — 46 с. — 9000 экз.
- . — Вологда: Кр. Север, 1947. — 59 с. — 10 000 экз.
- . — Вологда: Кр. Север, 1948. — 60 с. — (В помощь слушателю политшколы). — 10 000 экз.
- . — Тамбов. правда, 1948. — 56 с. — (В помощь слушателю политшкол). — 10 000 экз.
- Пономарёв Б. Н., Абалин С. М. ВКП(б) — партия нового типа : Стенограммы лекций, прочит. в Высш. парт. школе при ЦК ВКП(б). — М.: тип. Высш. парт. школе при ЦК ВКП(б), 1947. — 60 с. — (Высш. парт. школа при ЦК ВКП(б). Курс партийного строительства). — 35 000 экз.
Награды
- Орден Красной Звезды — за огромную работу при создании партийно-комсомольских организаций в частях[2]
Напишите отзыв о статье "Абалин, Сергей Михайлович"
Примечания
- ↑ Шепилов Д. Непримкнувший : [Воспоминания]. — М.: Вагриус, 2001. — 398 с. — 5000 экз. — ISBN 5-264-00505-2.
- ↑ [www.podvignaroda.ru/?n=11642936 Наградной лист на сайте «Подвиг Народа»]
Ссылки
- [www.knowbysight.info/AAA/00404.asp Абалин Сергей Михайлович]. Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898—1991. Проверено 23 октября 2013.
- [www.alexanderyakovlev.org/almanah/almanah-dict-bio/1016354/0 Абалин Сергей Михайлович]. Биографический словарь. Архив Александра Н. Яковлева. Проверено 23 октября 2013.
|
Это заготовка статьи о биографии персоны из СССР. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Абалин, Сергей Михайлович
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Редакторы по алфавиту
- Редакторы СССР
- Редакторы XX века
- Редакторы журналов
- Родившиеся в 1901 году
- Умершие 9 августа
- Умершие в 1956 году
- Умершие в Москве
- Похороненные на Новодевичьем кладбище
- Учёные по алфавиту
- Историки по алфавиту
- Историки СССР
- Историки XX века
- Журналисты по алфавиту
- Журналисты СССР
- Журналисты XX века
- Кавалеры ордена Красной Звезды
- Награждённые медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
- Выпускники Института красной профессуры
- Сотрудники ИМЛ
- Участники Сталинградской битвы
- Главные редакторы СССР
- Члены Центральной ревизионной комиссии КПСС
- Самоубийцы, отравившиеся газом
