Абашев, Николай Иванович
| Николай Иванович Абашев | |
| Род деятельности: |
Писатель по сельскому хозяйству |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Дети: | |
Никола́й Ива́нович Аба́шев (1802 — 1860-е) — смоленский помещик и писатель по сельскохозяйственной тематике.
Биография
Отец профессора Дмитрия Абашева. Один из первых по времени сотрудников журнала «Сельское хозяйство». В этом журнале он поместил статьи: в 1827 году — «О легчайшем способе жать и убирать с поля колосовые растения» и в 1829 году — «О кошении хлеба косами». Вторая статья его, переработанная по новым опытам, издана отдельно в 1832 году под заглавием: «О кошении ржи короткими косами». Президент Московского общества сельского хозяйства, членом которого был Абашев, в речи своей, произнесённой в 1833 году, засвидетельствовал важную заслугу его, сказав, что он «с успехом возобновил и привёл в исполнение мнение Петра Великого, заменить в России серпы хорошими косами, для жатвы хлеба», чтобы облегчить труды земледельца. В 1855 году Абашев издал, как результат 30-летней сельскохозяйственной деятельности, «Практическое руководство к усовершенствованию сельского хозяйства в нечерноземной полосе России» (СПб., 176 с., 4 таблицы чертежей и 17 рисунков). В «Трудах» Императорского вольного-экономического общества, членом которого был Абашев, указано, что «книга эта богата бесчисленными наставлениями и указаниями».
Напишите отзыв о статье "Абашев, Николай Иванович"
Литература
- Венгеров С. А. Абашев, Николай Иванович // [runivers.ru/upload/iblock/c8d/Vengerov%20S.A.%20Kritiko-bibliograficheskij%20slovarc%20russkix%20pisatelej%20i%20uchenyx.%20Tom%201.%20Vypuski%201-21.%20A%20y1889cvruur1200sm.djvu Критико-биографический словарь русских писателей и ученых (от начала русской образованности до наших дней)]. — СПб.: Семеновская Типо-Литография (И. Ефрона), 1889. — Т. I. Вып. 1—21. А. — С. 7.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Абашев, Николай Иванович
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
