Абашидзе, Давид Иванович

Давид Абашидзе
დავით აბაშიძე
Имя при рождении:	Давид Иванович Абашидзе
Дата рождения:	1 мая 1924(1924-05-01)
Место рождения:	Тифлис, СССР
Дата смерти:	26 января 1990(1990-01-26) (65 лет)
Место смерти:	СССР
Гражданство:	СССР СССР
Профессия:	актёр, кинорежиссёр
Карьера:	1954—1988
Награды:	Ника

Дави́д Ива́нович Абаши́дзе (груз. დავით აბაშიძე; 1 мая 1924 — 26 января 1990) — советский актёр театра и кино, кинорежиссёр.

Биография

Давид Абашидзе родился 1 мая 1924 года в Тифлисе (ныне Тбилиси).

В 1949 году окончил Тбилисский театральный институт и начал творческую карьеру в Театре имени Шота Руставели, — но из-за того, что много снимался в кино, был вынужден оставить сцену (1956). С 1953 году — актёр киностудии «Грузия-фильм»; активно снимался в фильмах самых разных жанров, проявив талант характерного актёра. Член КПСС с 1960 года.

Признание и награды

• Народный артист Грузинской ССР
• Премия за лучшее исполнение мужской роли на кинофестивале республик Закавказья и Украины (за фильм «Большая зелёная долина»);
• Премия за лучшее исполнение мужской роли IV ВКФ в Минске (1970 — за участие в фильме «Свет наших окон»)
• Премия за лучшее исполнение мужской роли IV Международного кинофестиваля в Тегеране (1975) — за участие в фильме «Первая ласточка»
• Премия за лучшее исполнение мужской роли IX ВКФ во Фрунзе (1976) — за участие в фильме «Первая ласточка».

Фильмография

Актёр

1. 1954 — Стрекоза — Бичико
2. 1955 — Лурджа Магданы — Габо
3. 1957 — Баши-Ачук — Абдушахил
4. 1957 — Песнь Этери — Вепхия
5. 1957 — Я скажу правду — Ушанги
6. 1958 — Две семьи — Гоги
7. 1961 — Командировка — директор завода
8. 1961 — Костры горят — Бичи
9. 1961 — Жених без диплома — Додо
10. 1962 — Мяч и поле — Гедевон
11. 1962 — Морская тропа
12. 1963 — Маленькие рыцари — Аслан
13. 1964 — Белый караван — Ягвира
14. 1965 — Дети моря — Гоча
15. 1965 — Простите, вас ожидает смерть — Афрасион
16. 1965 — Пьер — сотрудник милиции — Тенгиз
17. 1966 — Листопад — Резо
18. 1966 — Игра без ничьей — помощник капитана
19. 1966 — Хевсурская баллада — Алуда
20. 1966 — Он убивать не хотел — Отар Маргания
21. 1968 — Необыкновенная выставка
22. 1968 — Скоро придёт весна — Шота
23. 1968 — Большая зелёная долина — Сосана
24. 1968 — Тариэл Голуа
25. 1969 — Десница великого мастера — Мамамзе Эристави
26. 1969 — Свет в наших окнах
27. 1969 — Пиросмани — друг
28. 1969 — Не горюй! — князь Вахвари
29. 1971 — Соседи (новелла в киноальманахе «Давным-давно») — кузнец
30. 1972 — Морской волк (новелла в киноальманахе «Белые камни») — кинорежиссёр
31. 1972 — Когда зацвёл миндаль — Ники
32. 1973 — Весёлый роман — председатель колхоза
33. 1973 — Мелодии Верийского квартала — Амагладзе
34. 1974 — Сибирский дед — Нестор Каландаришвили
35. 1974 — Наши соседи — Отар
36. 1975 — Не верь, что меня уже нет
37. 1975 — Первая ласточка — Ясон
38. 1975 — Ау-у! (новелла «Песня, или как великий Луарсаб хор организовал») — танцор
39. 1976 — Вершина
40. 1976 — Городок Анара
41. 1977 — Настоящий тбилисец и другие — Шалва Хутоевич
42. 1977 — Берега — Сетури
43. 1977 — Древо желания
44. 1977 — Рача, любовь моя
45. 1978 — Кваркваре — Кваркваре
46. 1978 — Федя (новелла в киноальманахе «Цена жизни») — Шалико
47. 1981 — Похищение века
48. 1982 — Клятвенная запись
49. 1983 — В холодильнике кто-то сидел — отец Лии
50. 1984 — Легенда о Сурамской крепости — Осман-ага, волынщик
51. 1987 — Корни
52. 1988 — Ашик-Кериб

Режиссёр

1. 1984 — Легенда о Сурамской крепости
2. 1988 — Ашик-Кериб

Факты

• В художественном фильме «Параджанов» роль Давида Абашидзе исполнил актёр Заза Кашибадзе

Литература

• Лордкипанидзе Н. Давид Абашидзе // Актёры советского кино. Вып. 9. / Ред-сост. А. М. Сандлер. М.: Искусство, 1973. С.4—19.

Ссылки

• Давид Абашидзе (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.rusactors.ru/a/abashidze_di/index.shtml Давид (Додо) Иванович Абашидзе]
• [www.russiancinema.ru/template.php?dept_id=3&e_dept_id=1&e_person_id=2422 Додо Абашидзе] на сайте «Энциклопедия кино»

Отрывок, характеризующий Абашидзе, Давид Иванович

«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.