Абашкин, Пётр Степанович

Абашкин Пётр Степанович
Дата рождения:	19 декабря 1868(1868-12-19)
Гражданство:	Российская империя Российская империя СССР СССР
Дата смерти:	7 января 1934(1934-01-07) (65 лет)
Место смерти:	город Ростов-на-Дону
Дети:	Дочь − Антонина
Награды и премии:

Пётр Степанович Абашкин (1868—1934) — русский военный деятель, генерал-майор (1919).

Биография

Родился 19 декабря 1868 года. Православный.

Казак станицы Курганной Кубанского Казачьего Войска (ККВ), сын офицера.

Образование получил в Кубанском Александровском реальном училище.

• В службе с 1887 года в 1-м Лабинском полку ККВ.
• Окончил Ставропольское казачье юнкерское училище (по 2-му разряду, 01.08.1890), переименован в подхорунжие и назначен в 1-й Лабинский полк.
• Произведён в хорунжие (ВП 18.04.1891; ст. 18.04.1891).
• Перечислен во 2-й Лабинский полк (1893).
• Сотник (пр. 01.06.1895; ст. 18.04.1895).
• Командирован в 1-й Лабинский полк (17.08.1898).
• Подъесаул (пр. 01.06.1903; ст. 06.05.1900).
• Командир 3-й, затем 1-й сотни (всего 7 лет, 3 месяца, 17 дней). Окончил Офицерскую кавалерийскую школу.
• Есаул (пр. 06.05.1909; ст. 18.04.1903).
• С 04.06.1909 по 01.11.1912 командир дивизиона в Персидском походе.
• С 03.02.1914 — и.д. помощника командира полка по строевой части. Участник Первой мировой войны.
• Войсковой старшина (ст. 21.10.1914), временно командир полка.
• Полковник (ВП 03.01.1917; ст. 13.08.1916).
• Командир Ейского полка ККВ (с 24.04.1917).
• Командир 1-го Лабинского полка ККВ (с 24.06.1917).
• Атаман Баталпашинского отдела ККВ (1918—1920).
• Генерал-майор (08.09.1919).

После поражения белых армий остался в России. Был арестован и содержался в лагерях (1920—1922). Позже, отказавшись от службы в РККА, скитался. Часто переезжал, жил у детей. Будучи лишенцем не мог получить постоянную работу, существуя на временные заработки. В начале 1930-х годов часто вызывался в НКВД.

Умер в Ростове-на-Дону после допросов 7 января 1934 года.

Награды

Ордена:

• Святого Станислава 3-й степени (1902);
• Святой Анны 2-й степени (1911);
• Мечи к Святой Анне 2-й степени (05.02.1915);
• Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом (10.11.1915);
• Святого Станислава 2-й степени с мечами (09.03.1916).

Ссылки

• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=1481 Абашкин, Пётр Степанович] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»
• [www.gipanis.ru/?level=1091&type=page&lid=1047 Офицеры Кубани: Абашкины]
• [militera.lib.ru/memo/russian/eliseev_fi/app.html ВОЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА — Елисеев Ф. И. Казаки на Кавказском фронте (1914—1917)]

Отрывок, характеризующий Абашкин, Пётр Степанович

Солдаты без команды стали стрелять.
– Ооох! – с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. – Болконский, – прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, – что ж это?
Но прежде чем он договорил эти слова, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.
– Ребята, вперед! – крикнул он детски пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»