Аббасов, Аким Али оглы

Аким Аббасов
азерб. Akim Abbasov
Дата рождения	25 мая 1911(1911-05-25)
Место рождения	село Эрикли, Зангезур, Российская империя
Дата смерти	27 февраля 1992(1992-02-27) (80 лет)
Место смерти	Баку, Азербайджан
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Пехота
Звание
Командовал	207-й стрелковый полк 34-я курсантская бригада 833-й стрелковый полк
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Аким Али оглы Аббасов (азерб. Akim Əli oğlu Abbasov; 25 мая 1911 — 27 февраля 1992) — советский военачальник и государственный деятель. Участник Великой Отечественной войны. Генерал-майор (1957).

Биография

Родился 25 мая 1911 года в селе Эрикли. В 1918 году умирает его мать, в 1920 году семья переезжает в село Назарабад, Нахичевань, где в этом же году умирает его отец. В 1922 году Акима переводят в детский дом при школе № 3, где продолжает своё обучение. В 1927 году поступает в Закавказскую военно-подготовительную школу РККА. После окончание школы в мае 1930 года был направлен в Тифлис, где продолжил своё обучение в Закавказском военном курсе пехотинцев и стал членом ВКП(б). В 1932 году был назначен командиром взвода 77-й горнострелковой дивизии. Спустя некоторое время занимает должность командира 4-го горно-стрелкового полка. После переводится в 76-ую стрелковую дивизию, где занимает должность заместителя начальника штаба оперативного отдела дивизии. В начале 1938 года возвращается в Нахичевань. В 1940 году был направлен в 76-ую стрелковую дивизию. В 1941 году дивизия была переброшена на Юго-Западный фронт. В оборонительных боях в Полтавской области в районе железной дороги Полтава-Харьков, по приказу командования вышел в тыл противника и выводил из окружения 137-й стрелковый полк дивизии. После гибели командира, принял командование 207-м стрелковым полком, руководил его контрнаступлением в направлении Шолохово. В ходе контрнаступления противник был отброшен к Северному Донцу, было освобождено 17 населенных пунктов в том числе Мясоедово, Игуменко и др. За блестящее выполнение боевой задачи произведен в майоры. В марте 1942 года направлен в распоряжение командующего Северо-Кавказским фронтом, где принял командование 34-й курсантской бригадой. Через месяц направлен в распоряжение командующего Закавказским фронтом, где получил назначение на должность начальника оперативного отдела 402-й Азербайджанской стрелковой дивизии. В декабре 1942 года — командир 833-го стрелкового полка 402-й дивизии. В наступательном бою в районе "Сборный" 2-3 декабря 1942 года полком под командованием майора Аббасова было подбито и сожжено 43 немецких танка, 32 немецких бронемашин, а также уничтожена одна автомашина и две рации. За эти боевые заслуги Аббасов был дважды награждён орденом Боевого Красного Знамени. Был представлен командиром 402-й стрелковой дивизии к Ордену Ленина. По окончании битвы за Кавказ продолжил службу в 402-й стрелковой дивизии. В 1945 году полковник Аббасов поступает на заочное отделение в Азербайджанский государственный педагогический университет. В 1948 году был направлен на Высшие стрелково-тактические курсы «Выстрел». Окончил курсы в октябре 1949 года и служил в должности заместителя командира 216-й стрелковой дивизии до 1953 года. В октябре 1953 году направлен на Высшие академические курсы при Военной академии имени Фрунзе. В ноябре 1954 года окончил курсы и поступил на заочное отделение Военной академии, которую успешно окончил в 1956 году. В 1957 году решением Совета Министров СССР получил звание генерал-майора. В конце 1960-х был назначен командиром дивизии № 39486.

За период службы Аббасов был трижды награждён орденом Красного Знамени, дважды орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны 1-й степени, медалями и почётными грамотами.

С июня 1967 года по 1979 год работал заместителем министра автомобильной промышленности АзССР, с 1982 года — заместителем председателя комитета АзССР по защите мира. 25 апреля 1989 года был избран председателем комитета ветеранов войны города Баку, в декабре того же года стал членом пленума советского комитета ветеранов войны.

Дестабилизация ситуации в стране в начале 90-х серьёзно беспокоило его. Был шокирован событиями в Баку. Умер 27 февраля 1992 года в Баку, на следующий день после Ходжалинского геноцида. Похоронен в Баку на Аллее почётного захоронения.

Память

Внешние изображения
	[erichware.com/foto/baku/doski/6bak33g.jpg Мемориальная доска в честь А. А. Аббасова] город Баку

• Мемориальная доска в честь генерал-майора А. А. Аббасова установлена в городе Баку на доме, где он жил.
• Именем А. А. Аббасова названа улица в городе Баку Азербайджанской Республики.

Литература

• C. Ə. Bəhramov, M. İ. Əmrahov. Generalı xatırlayarkən: tarixi oçerk. — Bakı: Elm, 2011. — 180 с. — ISBN 978-9952-453-11-9.

Ссылки

• [www.azerbaijans.com/content_1620_ru.html А. А. Аббасов на сайте «Азербайджан»]. [www.webcitation.org/6HpgSosYf Архивировано из первоисточника 3 июля 2013].
• [www.baku.ru/enc-show.php?cmm_id=276&id=181776&c=1752 А. А. Аббасов в энциклопедии «Парапет»]. [www.webcitation.org/6HpgU5BaV Архивировано из первоисточника 3 июля 2013].

Отрывок, характеризующий Аббасов, Аким Али оглы

Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.