Аббас-Мирза

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Аббас-мирза»)
Перейти к: навигация, поиск
Аббас-мирза
شاهزاده عباس میرزا نایب‌السلطنه<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Шах-заде
1797-1833
Регент: Сулейман-хан (1797 — около 1800)
Монарх: Фетх Али-шах
Предшественник: Баба-хан
Преемник: Мохаммед-мирза
 
Вероисповедание: Ислам (шиизм)
Рождение: 26 августа 1789(1789-08-26)
Смерть: 25 октября 1833(1833-10-25) (44 года)
Мешхед
Место погребения: Мешхед
Род: Каджары

Абба́с-Мирза́ (26 августа 1789 — 25 октября 1833) — государственный деятель Ирана.





Биография

Второй сын Фетх Али-шаха Каджара, принц Каджарской династии, по матери также из тюркского дворянского дома Девели (азерб.) (матерью Аббаса-мирзы была Асьябейим ханым Фатали хан гызы Девели).

Был назначен наследником престола помимо старшего брата Магомета-Али, рождённого от грузинской рабыни-наложницы. С детства был наместником в Иранском Азербайджане. Отличался умом, талантом и приятным обхождением. Пытался реорганизовать иранскую армию по европейскому образцу с помощью английских и французских инструкторов. Руководил управлением внутренней и внешней политики Ирана.[1] Российское и британское посольства располагались при его дворе в Тебризе.

Командовал иранскими войсками во время русско-персидской войны 1804—1813, ирано-турецкой войны 1821—1823, и русско-персидской войны 1826—1828. В 1828 вёл переговоры о мире с Россией, завершившиеся подписанием Туркманчайского договора. После этого командовал походами против курдов.

Умер во время похода против Герата за несколько месяцев до смерти отца.

Дети

Напишите отзыв о статье "Аббас-Мирза"

Литература

  • Аббас-Мирза // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>
  • Lockhart, L. «Abbas Mirza.» Encyclopaedia of Islam. Edited by: P. Bearman , Th. Bianquis , C.E. Bosworth , E. van Donzel and W.P. Heinrichs. Brill, 2007
  • Patrick Clawson and Michael Rubin. Eternal Iran. Palgrave Macmillan. 2005. ISBN 1-4039-6276-6 p. 34
  • The Persian Encyclopedia, articles on Abbas Mirza, Persia-Russia Wars, Persia-Ottoman wars, Golestan Treaty, and Torkaman-Chay Treaty.
  • Modern Iran. Keddie, Nikki.

Примечания

  1. [dic.academic.ru/dic.nsf/sie/13 «Советская историческая энциклопедия». Играл руководящую роль в управлении гос. делами и, в частности, во внеш. политике Ирана.]

Ссылки

Отрывок, характеризующий Аббас-Мирза

Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.


Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.