Аббон (епископ Суассона)
| Аббон фр. Abbon | ||
| ||
|---|---|---|
| 909 — 937 | ||
| Предшественник: | Родойн | |
| Преемник: | Ги I Анжуйский | |
| ||
| 922 — 932 | ||
| Предшественник: | Руотгер | |
| Преемник: | Ансегиз | |
| Смерть: | 21 июня 937 | |
Аббон (фр. Abbon; умер 21 июня 937) — епископ Суассона (909—937), канцлер[fr] Западно-Франкского королевства (922—932).
Биография
Основными нарративными источниками о Аббоне являются труды историка Флодоарда «История Реймсской церкви»[1] и «Анналы»[2].
О происхождении и ранних годах жизни Аббона в исторических источниках не сообщается. Первое свидетельство о нём датировано 909 годом, когда он был избран новым главой Суассонской епархии, став преемником умершего епископа Родойна. Уже 26 июня того же года Аббон принял участие в церковном соборе в Тросли[en], на котором обсуждались вопросы укрепления церковной дисциплины[3][4].
В июле 914 году Аббон участвовал в церемонии похорон епископа Герана Осерского[fr]. Тело этого прелата, родившегося и скончавшегося в Суассоне, было погребено в кафедральном соборе города, рядом с могилой епископа Родойна. В 918 и 920 годах Аббон получил дары от правителя Западно-Франкского государства Карла III Простоватого: в первый раз вместе с графами Робертом Парижским и Гербертом II де Вермандуа для аббатства Сен-Жермен-де-Пре, во второй раз уже единолично — для монастыря[fr] в Сен-Мор-де-Фоссе[3].
В первой половине 920-х годов Аббон неоднократно участвовал в церковных соборах духовенства Западно-Франкского государства: в двух синодах в Суассоне (920 и 921 годы), а также в собраниях в Тросли (921 год) и в Реймсе (923 год). На последнем из них, на котором председательствовал архиепископ Реймса Сеульф, было принято постановление о том, что те, кто участвовал в Суассонском сражении, приведшем к гибели короля Роберта, должны были искупить свою вину цареубийства тройным постом[3].
Ещё в 922 году, после восшествия на престол Западно-Франкского государства Роберта I, Аббон получил от нового монарха должность канцлера, став преемником архиепископа Трира Руотгера[fr][5]. Эту должность епископ Суассона сохранил и при следующем правителе, короле Рауле I, о чём свидетельствуют дошедшие до нашего времени королевские хартии. 13 июля 923 года в аббатстве Святого Медарда[fr] в Суассоне состоялась коронация нового монарха. В этой церемонии, возглавлявшейся архиепископом Санса Готье I, участвовал и Аббон[3][6].
В свите короля Рауля Аббон дважды участвовал в военных действиях против норманнов: в 924 году в походе в Бургундию против Рагинольда, и в 925 году в походе против скандинавов, разорявших селения вблизи Мелёна. В этих войнах франкам удалось одержать над норманнами победы на поле боя. В обоих случаях скандинавы были вынуждены прекратить грабежи и искать мира с королём Раулем[2].
В «Истории Реймсской церкви» Флодоард сообщает о том, что в 925 году Аббон вместе с несколькими другими прелатами-суффраганами Реймсской архиепархии (включая епископа Бово II Шалонского) принял участие в созванном по инициативе Герберта II де Вермандуа соборе. На этом собрании пятилетний графский сын Гуго был избран архиепископом Реймса. Кандидатуру нового главы Реймсской архиепархии одобрил и король Рауль I. Однако, так как Гуго был ещё несовершеннолетним и не мог в полной мере исполнять свои пастырские обязанности, граф Герберт II поручил Аббону добиться от папы Иоанна X согласия на подобное нарушение церковных канонов. Находясь в Рим, епископ Суассона не только получил папское согласие на возведение ребёнка в сан архиепископа, но и убедил Иоанна X назначения себя коадъютором Реймсской архиепархии до наступления совершеннолетия Гуго[1][3][4][6][7].
Однако уже в 928 году Аббон утратил власть над Реймсской архиепархией, так как её новым коадъютором по воле графа Герберта II был назначен Одальрик, архиепископ Экс-ан-Прованса, бежавший во Франкию из-за нападений на свою архиепархию арабов из Фраксинета[3][7][8]. В 932 году епископ Суассона лишился и должности королевского канцлера, которая перешла к епископу Труа Ансегизу[5].
В последние годы жизни активность Аббона значительно снизилась. Известно только об его участии в Суассонском соборе 935 года, на котором были осуждены покушения светских лиц на прерогативы Ланской епархии[3].
Аббон скончался в среду, 21 июня 937 года[3], оставив о себе память как о «подручном» Герберта II де Вермандуа[7] и человеке, более заботившемся об угождении власть имущим, чем о исполнении своих пастырских обязанностей[6]. Преемником Аббона в Суассонской епархии был избран Ги I Анжуйский, сын графа Фулька I Рыжего[3].
Напишите отзыв о статье "Аббон (епископ Суассона)"
Примечания
- ↑ 1 2 Флодоард. История Реймсской церкви (книга IV, глава 20).
- ↑ 1 2 Флодоард. Анналы (годы 925 и 937).
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Fisquet M. H. [books.google.ru/books?id=9xrd-05C5dwC La France Pontificale. Histoire chronologique et biographique des archevêques et évêques de tous les diocèses de France. Métropole de Reims. Soissons et Laon]. — Paris: E. Repos, 1864. — P. 28—29.
- ↑ 1 2 Martin E. [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k6562709t/f45.image Abbon 9]. — Dictionnaire d’histoire et de géographie ecclésiastiques. — Paris: Letouzey et Ané, 1912. — Т. I.
- ↑ 1 2 Mas Latrie L. de. [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k255725q/f1096.image Trésor de chronologie, d’histoire et de géographie pour l’étude et l’emploi des documents du moyen-âge]. — Paris: V. Palmé, 1889.
- ↑ 1 2 3 [books.google.ru/books?id=wLL6JNrX6zMC Abbon] / Минь Ж. П. — Dictionnaire de l’histoire universelle de l’église. — Paris: S’Imprime et se Vend Chez J.-P. Migne, Editeur, 1854. — Т. 1.
- ↑ 1 2 3 McKitterick, R. The Frankish Kingdoms under the Carolingians, 751–987. — London: Longman, 1983. — P. 311–312.
- ↑ Duckett, E. S. [books.google.ru/books?id=wLkmSBuUxeoC Death and Life in the Tenth Century]. — Ann Arbor: University of Michigan Press, 1967. — P. 155.
Литература
- Poupardin R. Abbon 10. — Dictionnaire de Biographie française. — 1932. — Т. 1.
Отрывок, характеризующий Аббон (епископ Суассона)
Илья Андреич придумал эту дипломатическую хитрость для того, чтобы дать простор будущей золовке объясниться с своей невесткой (как он сказал это после дочери) и еще для того, чтобы избежать возможности встречи с князем, которого он боялся. Он не сказал этого дочери, но Наташа поняла этот страх и беспокойство своего отца и почувствовала себя оскорбленною. Она покраснела за своего отца, еще более рассердилась за то, что покраснела и смелым, вызывающим взглядом, говорившим про то, что она никого не боится, взглянула на княжну. Княжна сказала графу, что очень рада и просит его только пробыть подольше у Анны Семеновны, и Илья Андреич уехал.M lle Bourienne, несмотря на беспокойные, бросаемые на нее взгляды княжны Марьи, желавшей с глазу на глаз поговорить с Наташей, не выходила из комнаты и держала твердо разговор о московских удовольствиях и театрах. Наташа была оскорблена замешательством, происшедшим в передней, беспокойством своего отца и неестественным тоном княжны, которая – ей казалось – делала милость, принимая ее. И потом всё ей было неприятно. Княжна Марья ей не нравилась. Она казалась ей очень дурной собою, притворной и сухою. Наташа вдруг нравственно съёжилась и приняла невольно такой небрежный тон, который еще более отталкивал от нее княжну Марью. После пяти минут тяжелого, притворного разговора, послышались приближающиеся быстрые шаги в туфлях. Лицо княжны Марьи выразило испуг, дверь комнаты отворилась и вошел князь в белом колпаке и халате.
– Ах, сударыня, – заговорил он, – сударыня, графиня… графиня Ростова, коли не ошибаюсь… прошу извинить, извинить… не знал, сударыня. Видит Бог не знал, что вы удостоили нас своим посещением, к дочери зашел в таком костюме. Извинить прошу… видит Бог не знал, – повторил он так не натурально, ударяя на слово Бог и так неприятно, что княжна Марья стояла, опустив глаза, не смея взглянуть ни на отца, ни на Наташу. Наташа, встав и присев, тоже не знала, что ей делать. Одна m lle Bourienne приятно улыбалась.
– Прошу извинить, прошу извинить! Видит Бог не знал, – пробурчал старик и, осмотрев с головы до ног Наташу, вышел. M lle Bourienne первая нашлась после этого появления и начала разговор про нездоровье князя. Наташа и княжна Марья молча смотрели друг на друга, и чем дольше они молча смотрели друг на друга, не высказывая того, что им нужно было высказать, тем недоброжелательнее они думали друг о друге.
Когда граф вернулся, Наташа неучтиво обрадовалась ему и заторопилась уезжать: она почти ненавидела в эту минуту эту старую сухую княжну, которая могла поставить ее в такое неловкое положение и провести с ней полчаса, ничего не сказав о князе Андрее. «Ведь я не могла же начать первая говорить о нем при этой француженке», думала Наташа. Княжна Марья между тем мучилась тем же самым. Она знала, что ей надо было сказать Наташе, но она не могла этого сделать и потому, что m lle Bourienne мешала ей, и потому, что она сама не знала, отчего ей так тяжело было начать говорить об этом браке. Когда уже граф выходил из комнаты, княжна Марья быстрыми шагами подошла к Наташе, взяла ее за руки и, тяжело вздохнув, сказала: «Постойте, мне надо…» Наташа насмешливо, сама не зная над чем, смотрела на княжну Марью.
– Милая Натали, – сказала княжна Марья, – знайте, что я рада тому, что брат нашел счастье… – Она остановилась, чувствуя, что она говорит неправду. Наташа заметила эту остановку и угадала причину ее.
– Я думаю, княжна, что теперь неудобно говорить об этом, – сказала Наташа с внешним достоинством и холодностью и с слезами, которые она чувствовала в горле.
«Что я сказала, что я сделала!» подумала она, как только вышла из комнаты.
Долго ждали в этот день Наташу к обеду. Она сидела в своей комнате и рыдала, как ребенок, сморкаясь и всхлипывая. Соня стояла над ней и целовала ее в волосы.
– Наташа, об чем ты? – говорила она. – Что тебе за дело до них? Всё пройдет, Наташа.
– Нет, ежели бы ты знала, как это обидно… точно я…
– Не говори, Наташа, ведь ты не виновата, так что тебе за дело? Поцелуй меня, – сказала Соня.
Наташа подняла голову, и в губы поцеловав свою подругу, прижала к ней свое мокрое лицо.
– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.
В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
