Аббон (епископ Труа)
| Аббон фр. Abbon | ||
| ||
|---|---|---|
| 662 — не ранее 674 | ||
| Предшественник: | Бертоальд | |
| Преемник: | Вемер | |
| Смерть: | не ранее 674 | |
Аббон (фр. Abbon; умер не ранее 674) — епископ Труа (662 — не ранее 674).
Биография
О происхождении и ранних годах жизни Аббона в исторических источниках не сообщается. Известно, что в 662 году он возглавил Труаскую епархию, став на её кафедре преемником Бертоальда[1].
До наших дней дошла датированная 25 июня 667 годом хартия, в которой епископ Дрозин[fr] предоставлял привилегии монастырю Святой Марии в Суассоне. Одним из лиц, подтвердивших это дарение, был Аббон Труаский[К 1][1][3][4][5].
Согласно одному из средневековых житий, Аббон возглавлял церемонию похорон первого аббата Монтье-ла-Келла святого Фродоберта, скончавшегося 31 декабря 673 года[6]. По свидетельству этого источника, епископ Труа соборовал уже тяжело больного настоятеля, а затем вместе с другими прелатами участвовал в погребении тела умершего в церкви селения Сент-Андре-ле-Верже[1][3][5][7].
Дата смерти епископа Аббона точно не известна. Историки XIX века относили это событие к 674 году[1]. Однако возможное упоминание этого епископа в документах 683 года (хартия епископа Ле-Мана Эглиберта) и 693 или 694 года (диплом короля Франкского государства Хлодвига III) позволяет датировать кончину Аббона более поздним временем[4][5]. В списках глав Труаской епархии епископ Аббон упоминается с эпитетом «Счастливый» (лат. Abbon Felix)[3]. Преемником Аббона на кафедре стал Вемер, бывший герцог Шампани, возведённый в епископский сан по приказу франкского майордома Эброина[1].
Напишите отзыв о статье "Аббон (епископ Труа)"
Комментарии
- ↑ Долгое время упоминаемого в этом документе епископа Аббона ошибочно отождествляли с епископом Меца Аббоном II[2].
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 Fisquet M. H. [books.google.ru/books?id=7VW1GrNktfEC La France Pontificale. Histoire chronologique et biographique des archevêques et évêques de tous les diocèses de France. Métropole de Sens. Troyes — Moulins]. — Paris: E. Repos, 1864. — P. 12.
- ↑ Duchesne L. [archive.org/stream/fastespiscopau03duch#page/57/mode/2up Fastes épiscopaux de l’ancienne Gaule. T. 3. Les Provinces du Nord et de l’Est]. — Paris: Fontemoing et Cie, Éditeur, 1915. — P. 57.
- ↑ 1 2 3 Duchesne L. [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k107956w/f455.image Fastes épiscopaux de l’ancienne Gaule. T. 2. L’Aquitaine et les Lyonnaises]. — Paris: Fontemoing et Cie, Éditeur, 1910. — P. 455.
- ↑ 1 2 Jarnut J. [www.manfred-hiebl.de/mittelalter-genealogie/hedene/abbo_bischof_von_metz.html Agilolfingerstudien]. — Stuttgart: Anton Hiersemann, 1986. — S. 106, 108.
- ↑ 1 2 3 Parisse M., Hari A. [lamop.univ-paris1.fr/IMG/pdf/Catalogue_historique_des_eveques_de_Metz.pdf Catalogue historique des évêques de Metz. Le Moyen Âge]. — Paris: Lamop, 2015. — P. 17.
- ↑ Cousin P. Frodobert, St // New Catholic Encyclopedia. — Gale, 2003. — Vol. 6. — P. 15. — ISBN 0-7876-4010-7.
- ↑ Courtalon-Delaistre J.-Ch. [books.google.ru/books?id=lpoX7u_nEbAC Topographie historique de la ville et diocèse de Troyes]. — Troyes: Sobelet, 1783. — P. 296—297.
Отрывок, характеризующий Аббон (епископ Труа)
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
