Абдель Халим Хаддам
| Абдель Халим Хаддам араб. عبد الحليم خدام<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">1975 год</td></tr> | ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| 10 июня — 17 июля 2000 года | ||||
| Предшественник: | Хафез Асад | |||
| Преемник: | Башар Асад | |||
| ||||
| март 1984 года — 6 июня 2005 года | ||||
| Президент: | Хафез Асад</br>Башар Асад | |||
| Предшественник: | Махмуд аль-Аййуби | |||
| Преемник: | Фарук Шараа | |||
| ||||
| 1970 — 1 октября 1984 года | ||||
| Президент: | Хафез Асад | |||
| Предшественник: | Мустафа аль-Саид | |||
| Преемник: | Фарук Шараа | |||
| ||||
| 13 ноября 1970 года — 9 июня 2005 года | ||||
| Вероисповедание: | Ислам суннитского толка | |||
| Рождение: | 15 сентября 1932 (91 год) Банияс, Государство Алавитов | |||
| Партия: | Баас (просирийская фракция) (? — 2006)</br> | |||
А́бдель Хали́м Хадда́м (араб. عبد الحليم خدام; род. 15 сентября 1932, Банияс, Государство Алавитов) — сирийский государственный и политический деятель, бывший член просирийской фракции партии Баас, вице-президент Сирии в 1984—2005 годах. Являлся одним из членов ближайшего окружения президента Сирии Хафеза Асада. Исполнял обязанности президента Сирии в период после смерти Хафеза Асада и до избрания на эту должность Башара Асада.
Биография
Абдул Халим Хаддам родился 15 сентября 1932 в Баниясе, суннит по вероисповеданию. Является одним из немногих мусульман-суннитов, которые входили в высшее руководство страны. С конца 1960-х был одним из ближайших соратников Хафеза Асада, в 1969 участвовал в качестве прокурора в работе специального военного трибунала, который вынес заочно смертный приговор ряду видных сирийских политиков (Амину аль-Хафизу, Салаху ад-Дин аль-Битару, Насиму аль Сафарджалани, Халеду Аль-Хакиму и другим). После прихода Х. Асада к власти с 1970 по 1984 был министром иностранных дел Сирии, а с 1984 по 2005 — вице-президентом. В период с 10 июня по 17 июля 2000 исполнял обязанности президента Сирии, обеспечив переход власти от Х. Асада, скончавшегося 10 июня, к его сыну Башару Асаду. Президентские выборы, на которых Башар одержал победу, носили чисто символический характер, поскольку в них участвовал только один кандидат, набравший 97 % голосов.
После прихода к власти Б. Асада Хаддам и другие члены «старой гвардии» постепенно теряли влияние в правительстве. Официально Хаддам объявил о своей отставке 6 июня 2005 на конференции правящей партии Баас. Ходили слухи, что Хаддам в 2005 участвовал в заговоре против Б. Асада, но последний проявил великодушие и позволил бывшему соратнику отца уехать в эмиграцию во Францию, прихватив с собой значительные средства[1]. С 2005 Хаддам живёт в Париже, где написал свои мемуары, в которых резко осудил Б. Асада и его окружение за многочисленные политические ошибки и преступления[2].
14 января 2006 Хаддам объявил о формировании «правительства Сирии в изгнании». В настоящее время является наиболее высокопоставленным деятелем Сирии, находящимся в эмиграции. В интервью телевидению Израиля признал, что получал финансовую помощь от США и ЕС с целью свержения нынешнего сирийского режима[3].
Напишите отзыв о статье "Абдель Халим Хаддам"
Примечания
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Абдель Халим Хаддам
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
