Абдель Шафии, Хайдар

Хайдар Абдель Шафии
حيدر عبد الشافي
Дата рождения:	19 июня 1919(1919-06-19)
Место рождения:	Газа, Палестина
Дата смерти:	25 сентября 2007(2007-09-25) (88 лет)
Место смерти:	Газа
Гражданство:	Палестинская национальная администрация
Образование:	доктор медицины
Вероисповедание:	ислам
Партия:	Палестинская национальная инициатива
Основные идеи:	демократизация, борьба с коррупцией
Род деятельности:	лидер политического движения
[www.almubadara.org/ ubadara.org]

Хайдар Абдель Шафии (араб. حيدر عبد الشافي‎) (10 июня 1919 — 25 сентября 2007) — палестинский врач, общественный деятель и политик, был главой палестинской делегации на Мадридской конференции.

Детство и юность

Хайдар Абдель Шафии родился в Газе в семье шейха Мухеддинна Абдель Шафии. Его отец был руководителем Вакфа и хранителем святых мест в Газе и Хевроне. После окончания средней школы продолжил обучение в Арабском Колледже в Иерусалиме, а затем в Американском Колледже в Бейруте, где в 1943 получил диплом врача. Во время учёбы Абдель Шафии присоединился к движению Жоржа Хабаша «Народный фронт освобождения Палестины», признанным впоследствии террористической организацией в США, ЕС и Израиле.

До 1948 года

Получив образование врача, Абдель Шафии начал работу в муниципальном госпитале Яффо в подмандатной Палестине. В 1944—1945 служил в девятой бригаде английской армии. Его бригада готовилась принять участие в войне на Втором фронте на Балканах. Однако проект переброски бригады в Европу так и не был осуществлен. Вместо этого бригада постоянно передислоцировалась по разным городам Палестины — Аль Азрак, Ашона, Иерихон и Газа. После окончания войны бригада прекратила своё существование. Абдель Шафии вернулся в Газу и занялся частной медицинской практикой. В этот период он стал соучредителем Палестинской медицинской ассоциации.

В 1947 году, во время арабо-израильского конфликта, возникшего из-за принятия резолюции о плане раздела Палестины, Абдель Шафии организовал медицинское обслуживание для арабских бойцов, а также медицинскую поддержку беженцев, которые скопились в Газе. В этот период Шафии сотрудничал с гуманитарной миссией квакеров в регионе. В то время, он был одним из немногих палестинских арабов, поддержавших план раздела ООН: он сознавал, что еврейское присутствие — это реальность.

С 1948 до 1967

В 1951 году Абдель Шафии начал стажировку в муниципальном госпитале Дейтона (Огайо) в США, по окончании которой, в 1954 году он вернулся в Газу, которая в то время находилась под контролем Египта. Здесь он работал хирургом в госпитале Тель Захор. В 1956 году, после перехода сектора Газы под контроль Израиля Шафии был назначен одним из десяти членов муниципального совета.

В 1957 женился на Ходе Халиди. Невеста была из известной иерусалимской семьи, переселившейся в Александрию. С 1957 по 1960 он занимал должность начальника отдела здравоохранения в секторе Газа. В этот период он становится близким другом Гамаля Абдель Насера.

с 1962 по 1964 года Шафии в течение двухлетней каденции занимал пост председателя Палестинского Законодательного Собрания в Газе. В 1964 году он был делегатом Всепалестинского национального собрания в Иерусалиме. Шафии также был одним из создателей Организации освобождения Палестины (ООП) и членом первого Исполнительного комитета этой организации. С 1966 года являлся лидирующей фигурой ООП в секторе Газа.

1967—1991

В июне 1967 в результате Шестидневной войны был восстановлен израильский контроль над сектором Газа. Во время самой войны и некоторое время после её окончания д-р Абдель-Шафи работал в качестве добровольца в больнице Шифа в Газе. Впоследствии он в течение трех месяцев находился под арестом израильских военных властей по подозрению в поддержке террористической деятельности движения Жоржа Хабаша «Народный фронт освобождения Палестины» (НФОП). Абдель Шафи отрицал своё членство в этой организации, однако открыто выражал свои симпатии к её целям.

После своего освобождения он последовательно отказывался от всех видов сотрудничества с планами Израиля по присоединению Газы к Израилю через создание и развитие общей инфраструктуры. В 1969 году по приказу Моше Даяна он был изгнан на три месяца в уединенную деревню Некл, на полуострове Синай. 12 сентября 1970 года был повторно изгнан на два месяца, на этот раз в Ливан, вместе с несколькими другими лидерами НФОП в Газе.

Абдель Шафии стал основателем палестинского отделения общества Красного Полумесяца в 1972 году. В 1981 его клиника подверглась нападению исламистов и была сожжена.

Во время Первой интифады он вместе с Саебом Арекатом и Ханан Ашрауи принял участие в новостной программе Nightline на американском телевидении. Это был первый случай прямого обращения палестинских лидеров к западной и израильской аудитории.

После Мадридской конференции

В 1991 году он стоял во главе палестинской делегации на Мадридской мирной конференции, а затем в течение 22 месяцев был руководителем палестинской делегации на переговорах в Вашингтоне (1992-93). Во время переговоров, приведших в дальнейшем к соглашениям Осло, — о которых Абдель Шафи не знал, — нынешний председатель Палестинской Администрации Махмуд Аббас (Абу Мазен), Ахмед Курейа (Абу Ала) и Ясер Арафат согласились на то, с чем он страстно не соглашался: отложить дискуссию об еврейских поселениях на оккупированных территориях. Он предостерегал, что такая отсрочка «позволит поселениям расширяться и приведет к продолжению захвата Израилем палестинских земель».

Уступки, сделанные палестинцами во время процесса Осло, — говорил он, — превратили в глазах мирового общественного мнения оккупированные территории в просто «спорные», на которые обе стороны имели якобы право владения. В последние годы жизни им овладело отчаяние: он видел, что его пророчества сбываются.

В 1996 году он был избран в палестинский законодательный совет, набрав наибольшее число голосов в качестве представителя сектора Газа. Абдель Шафии возглавил политический комитет Палестинского Законодательного Совета. Однако, два года спустя он сложил депутатские полномочия в знак протеста против коррупции в высших эшелонах власти в ПА. Два года спустя он инициировал переговоры о единстве всех группировок в Газе.

После начала Второй Интифады, он призвал правительство Палестинской автономии (ПНА) организовывать и направлять интифаду, а не дистанцироваться от неё, а также укреплять автономию демократическим путём и посредством формирования правительства национального единства.

В 2002 году вместе с Эдвардом Саидом, Мустафой Баргути и Ибрагимом Даккаком Шафии стал одним из основателей движения Палестинская национальная инициатива. Партия позиционировала себя в качестве национальной платформы для объединения в борьбе за национальное освобождение и возвращение беженцев на принципах национального единства, демократии и социальной справедливости.

Шафии умер 25 сентября 2007 года от рака в возрасте 88 лет в Газе, оставив после себя жену и четверых детей: (Хинд, Халед, Тарек, Салах) и семь внуков.

Отрывок, характеризующий Абдель Шафии, Хайдар

– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».