Абдулаев, Леча Шарипович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Леча Шарипович Абдулаев
Дата рождения:

15 февраля 1953(1953-02-15) (71 год)

Гражданство:

СССР СССРРоссия Россия

Род деятельности:

прозаик, поэт, переводчик, публицист

Годы творчества:

1976 — по настоящее время

Язык произведений:

чеченский

Дебют:

стихотворение «Зелимхан» (1976)

Ле́ча (Ле́чи) Шари́пович Абдула́ев (15 февраля 1953 года) — чеченский писатель, поэт, публицист, переводчик, член Союзов писателей Чечни и России, член Союзов журналистов Чечни и России, Народный поэт Чеченской Республики, почётный профессор Чеченского государственного университета, Заслуженный журналист Чеченской Республики.





Биография

Родился в Средней Азии в годы депортации. После реабилитации репрессированных народов, в 1957 году вернулся в родовое село Катыр-Юрт. В 1970 году окончил школу. Впоследствии окончил национальное отделение историко-филологического факультета Чечено-Ингушского государственного университета.

После окончания университета работал преподавателем родного языка и литературы в родном селе, затем журналистом в Ачхой-Мартановской районной газете «Ленинское знамя». За нежелание писать материалы на русском языке был обвинён в национализме и антисоветской пропаганде и изгнан из редакции. Через некоторое время начал работать в газете Грозненского района «Заветы Ильича», откуда также был уволен под тем же предлогом. После распада СССР стал главным редактором газеты «Ленинан некъ».

Творческая деятельность

Стихи начал писать в школьные годы. Однако всерьёз начал заниматься поэзией только в университете, где вступил в клуб молодых литераторов «Прометей». Его первым опубликованным произведением стало стихотворение «Зелимхан», увидевшее свет в 1976 году в районной газете «Ленинское знамя». После этого его стихи регулярно появлялись в местных газетах и журналах, коллективных сборниках молодых литераторов. Также им было издано несколько сборников собственных стихов.

Перевёл на чеченский язык «Маленького принца» Антуана де Сент-Экзюпери, множество стихов русских и европейских поэтов.

Награды и звания

  • Народный поэт Чеченской Республики;
  • Почётный профессор Чеченского государственного университета;
  • Заслуженный журналист Чеченской Республики;
  • «Серебряная сова».

Библиография

  • «Корни и крылья» (1985);
  • «Вторая волна» (1989);
  • «О снах мои сны» (2002);
  • «Чечня, моя Чечня» (2005);
  • «Память и проклятия» (2009).

Напишите отзыв о статье "Абдулаев, Леча Шарипович"

Ссылки

  • [elibia.ru/Abdulaev_L Абдулаев Леча]. Elibia.ru. Проверено 9 июня 2015.
  • [www.memo.ru/hr/hotpoints/caucas1/msg/2008/03/m126925.htm Обзор чеченской прессы за 03.03.08-09.03.08 №23]. «Вести республики» (10 марта 2008). Проверено 9 июня 2015.

Отрывок, характеризующий Абдулаев, Леча Шарипович

«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.
Ростов не смел уговаривать Денисова, хотя он инстинктом чувствовал, что путь, предлагаемый Тушиным и другими офицерами, был самый верный, и хотя он считал бы себя счастливым, ежели бы мог оказать помощь Денисову: он знал непреклонность воли Денисова и его правдивую горячность.
Когда кончилось чтение ядовитых бумаг Денисова, продолжавшееся более часа, Ростов ничего не сказал, и в самом грустном расположении духа, в обществе опять собравшихся около него госпитальных товарищей Денисова, провел остальную часть дня, рассказывая про то, что он знал, и слушая рассказы других. Денисов мрачно молчал в продолжение всего вечера.