Абдуллаев, Самиг Файзулович

Самиг Файзуллович Абдуллаев
Дата рождения	12 (25) октября 1917(1917-10-25)
Место рождения	Ташкент, Сырдарьинская область, Туркестан, Российская империя
Дата смерти	10 мая 1998(1998-05-10) (80 лет)
Место смерти	Ташкент, Узбекистан
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1938—1945
Звание
Командовал	отделением
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
В отставке	председатель Союза художников Узбекистана, директор Государственного музея искусств Узбекистана

Сами́г Файзу́лович Абдулла́ев (12 [25] октября 1917, Ташкент, Сырдарьинская область, Российская империя — 1998) — участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза.

Биография

Родился в семье крестьянина. Узбек. Окончил 7 классов школы и Ташкентское художественное училище.

В армии с 1938 года. Служил в пехоте.

Участник Великой Отечественной войны с июня 1941 года. В должности командира отделения 97-го отдельного моторизованного инженерного батальона (Северо-Кавказский фронт) отличился осенью 1943 года при освобождении низовья реки Кубань и Таманского полуострова. 16 сентября 1943 года в районе посёлка Красный сапёры под огнём противника в ночной темноте обнаружили и сняли 97 вражеских мин; 37 из них обезвредил Абдуллаев. Путь для танкистов был открыт. Но вскоре перед бригадой появилось новое препятствие: гитлеровцы взорвали мост через реку. Отделение Абдуллаева за три часа под неприятельским обстрелом восстановило переправу, и танки пошли вперёд. На следующий день Абдуллаев лично предупредил взрыв другого моста: подполз к мостовой опоре и перерезал горящий бикфордов шнур. При выполнении этого задания Абдуллаев был ранен, но не покинул поле боя. Всего за период с 16 сентября по 9 октября сержант С. Ф. Абдуллаев под огнём противника обнаружил и обезвредил около 3000 мин различных типов, в том числе 39 установленных на неизвлекаемость и 34 мины-сюрприза.

За мужество и героизм, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, Указом Президиума Верховного Совета СССР 16 мая 1944 года сержанту Абдуллаеву Самигу Файзуловичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 4385).

После войны старшина С. Ф. Абдуллаев демобилизован. 10 лет возглавлял Союз художников Узбекистана, с 1956 года работал директором Государственного музея искусств Узбекистана. Жил в Ташкенте. Умер в 1998 году.

Награды и звания

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза (16.05.1944)
• Орден Ленина (16.05.1944)
• Два ордена Красного Знамени (09.10.1943; 25.02.1944)
• Два ордена Отечественной войны I степени (1943)
• Орден Отечественной войны II степени (11.06.1943)
• Два ордена «Знак Почёта»
• Медали
• Заслуженный деятель искусств Узбекской ССР

Источники

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=7042 Абдуллаев, Самиг Файзулович]. Сайт «Герои Страны». (Проверено 17 декабря 2009)

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.

Отрывок, характеризующий Абдуллаев, Самиг Файзулович

Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.