Абдуллаев, Шамшад Маджитович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Шамшад Маджитович Абдуллаев
Дата рождения:

1 ноября 1957(1957-11-01) (66 лет)

Место рождения:

Фергана, Узбекская ССР, СССР

Гражданство:

СССР СССРУзбекистан Узбекистан

Род деятельности:

поэт, прозаик, эссеист

Направление:

проза, поэзия

Язык произведений:

русский

Премии:

Премия Андрея Белого (1993)
премия журнала «Знамя» (1998)
Русская премия (2006, 2013) Лауреат стипендии Фонда Иосифа Бродского за 2015 г.

Шамшад Маджитович Абдуллаев (1 ноября 1957, Фергана) — русскоязычный узбекский поэт, прозаик, эссеист.





Биография

Окончил филологический факультет Ферганского педагогического института. Живёт в Фергане. В 1991—1995 годах — заведующий отделом поэзии журнала «Звезда Востока».

Автор четырёх книг стихов и книги прозы. Публиковался также в журналах «Знамя», «Волга», «Родник», «Черновик», «Вестник новой литературы», антологии «Освобождённый Улисс (Современная русская поэзия за пределами России)» и др. Создатель «ферганской школы» русской поэзии (Хамдам Закиров, Даниил Кислов, Ольга Гребенникова и др.).

Будучи узбеком, Абдуллаев пишет исключительно на русском языке, который используется им (и другими авторами «ферганской школы») как язык межкультурного взаимодействия, позволяющий на нейтральной почве развернуть диалог восточного менталитета и западной просодии, противопоставить среднеазиатское и американско-европейское начала, минуя русскую поэтическую (равно как культурную и мыслительную) традицию.

Изданные книги

  • Окраина: [Стихи]. — Ташкент, 1987.
  • Промежуток: [Стихи]. — СПб.: Митин журнал, 1992.
  • Медленное лето: [Стихи, эссе]. — СПб.: Митин журнал, 1997.
  • Двойной полдень: [Проза, эссе]. — СПб.: Борей-Арт, 2000.
  • Неподвижная поверхность: [Стихи]. — М.: Новое литературное обозрение, 2003.
  • Припоминающееся место: [Проза]. — М.: Книжное обозрение (АРГО-РИСК), 2012. — 152 с. — («Малая проза», вып. 8.)
  • Приближение окраин: Стихи. Эссе. — М.: Новое литературное обозрение, 2013.

Награды и признание

Напишите отзыв о статье "Абдуллаев, Шамшад Маджитович"

Ссылки

  • [www.ferghana.ru/dom «Припоминающийся дом». Литературно-философский Интернет-журнал под редакцией Ш.Абдуллаева]
  • [www.vavilon.ru/texts/abdullaev0.html Страница Шамшада Абдуллаева на сайте «Вавилон»]
  • [library.ferghana.ru/almanac/pers/shamshad.htm Страница Шамшада Абдуллаева на сайте «Библиотека Ферганы»]
  • [gallery.vavilon.ru/people/a/abdullaev Изображения Шамшада Абдуллаева на сайте «Лица русской литературы»]
  • [www.litafisha.ru/authors/?id=78 Страница на сайте ЛИТАФИША]

Отрывок, характеризующий Абдуллаев, Шамшад Маджитович

– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.


Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.