Абдуллах ибн Абдул-Кадир
| Абдуллах бин Абдулкадир Мунши | |
| араб. عبد الله بن عبد القادر | |
 Абдуллах бин Абдулкадир Мунши | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Род деятельности: |
Писатель |
| Годы творчества: |
1830-50-е годы |
| Направление: |
Публицистика |
| Жанр: | |
| Язык произведений: |
малайский |
Абдуллах бин Абдул Кадир Мунши (малайск. Abdullah bin Abdul Kadir Munshi) (1796—1854) — малайский просветитель и писатель. Известен также под сокращённым именем Абдуллах Мунши (Абдуллах учитель). Почитается в Малайзии как отец современной малайской литературы.
Краткая биография
Сын торговца. По происхождению наполовину араб и наполовину тамил. Был письмоводителем Томаса Стэмфорда Раффлза, преподавал малайский язык христианским миссионерам и индийским сипаям, помогал английским учёным, работавшим над описанием Малайи.
Творчество
Первый публикатор краткой версии «Малайских родословий» (1840 год), переводчик на малайский язык тамильской «Панчатантры».
Автор ряда произведений: «Шаир о пожаре в Сингапуре» (1830), "История плавания Абдуллаха (1838), «Дава-уль-Кулуб» (1883), «История Абдуллаха» (1849), «История плавания Абдуллаха в Джидду» (неоконч., 1854), «Книга об обычаях всех малайских раджей во всей стране» (1837).
В живом и образном малайском языке произведений ощущается влияние литературного стиля «Малайских родословий». В них проповедуется рациональное отношение к жизни[1]
- AbdullahbinAbdulKadir-HikayatAbdullah-1849.jpg
Литография первого издания книги «История Абдуллаха» (1849)
- Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
Обдожка книги «История Абдуллаха» издания 1939 г.
Напишите отзыв о статье "Абдуллах ибн Абдул-Кадир"
Примечания
- ↑ Abdullah bin Abdul Kadir. — в: Погадаев, Виктор. Малайский мир (Бруней, Индонезия, Малайзия, Сингапур. Лингвострановедческий словарь. М.: Восточная книга, с. 30-31
Библиография
- Zahari A Rashid. Kenangan-kenangan Abdullah Munsyi (Мемуары Абдуллаха Мунши). Petaling Jaya, Selangor IBS Buku Sdn. Bhd 2008.
Отрывок, характеризующий Абдуллах ибн Абдул-Кадир
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.
Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
