Абдулла, Даниял Фадзли
Поделись знанием:
В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
 Даниял Фадзли
| ||
| Общая информация | ||
| Полное имя | Даниял Фадзли бин Абдулла | |
| Родился | 14 января 1979 (45 лет) Кедах, Малайзия | |
| Гражданство |  Малайзия
| |
| Позиция | защитник полузащитник | |
| Информация о клубе | ||
| Клуб | Пенанг
| |
| Карьера | ||
| Молодёжные клубы | ||
| Кедах
| ||
| Клубная карьера* | ||
| 2004 | Кедах
|
? (?) |
| 2005—2008 | Перак
|
? (?) |
| 2009 | Перлис
|
? (?) |
| 2010 | АТМ
|
? (?) |
| 2011 | Келантан
|
? (?) |
| 2012 | АТМ
|
? (?) |
| 2013—н.в. | Пенанг
|
? (?) |
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.
| ||
Даниял Фадзли бин Абдулла (малайск. Danial Fadzly Abdullah (имя при рождении Вират Ном малайск. Wirat Nom); 14 января 1979, Кедах, Малайзия) — малайзийский футболист, может сыграть как на позиции защитника, так и полузащитника, выступает за клуб «Пенанг» из Джорджтауна.
Содержание
Карьера
Родился в городе Кедах, где и начал заниматься футболом, в 2004 году попав в профессиональную команду «Кедах». С 2005 по 2008 годы выступал за «Перак», в 2009 году играл за «Перлис». Далее выступал за АТМ и «Келантан». С 2013 года выступает за «Пенанг».
Личная жизнь
Урожденный Вират Ном. По национальности — таец, исповедовал буддизм, однако в 2004 году принял ислам, взяв себе новое имя Даниял Фадзли бин Абдулла[1].
Напишите отзыв о статье "Абдулла, Даниял Фадзли"
Примечания
- ↑ [www.thestar.com.my/story.aspx?file=%2f2005%2f8%2f8%2fnation%2f11708709&sec=nation Similarities attracted bride to Wirat]
Ссылки
- [www.kelantanfc.com/danial-fadly-abdullah-aksi-danial-ketika-membantu-solehin-mengawal-pemain-felda-united-3/ Профиль на сайте kelantanfc.com] (ныне недоступно) (англ.)
 |
Это заготовка статьи о футболисте Малайзии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Абдулла, Даниял Фадзли
В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
