Абдулла, Тевфик

Тевфик Абдулла
Общая информация
Прозвище	Зубочистка
Родился	23 июня 1896(1896-06-23) Каир, Египет
Гражданство	Египетский султанат → Королевство Египет
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб
Карьера
Клубная карьера*
—	Аль-Ахли (Каир)	15 (1)
1920—1921	Дерби Каунти	11 (1)
1922	Кауденбит	62 (24)
1923	Бридженд Таун	6 (1)
1924	Хартлпулз Юнайтед	11 (0)
1924—1926	Провиденс	8 (0)
1927	Фолл-Ривер Марксмен	1 (1)
1927	Хартфорд Американс	<11 (?)
1928	Нью-Йорк Нейшнлз	8 (?)
1928	Фолл-Ривер Марксмен	? (?)
—	Монреаль Карстил	? (?)
Национальная сборная**
	Египет	? (?)
Тренерская карьера
1940—1944	Египет
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Тевфик Абдулла (род. 23 июня 1896, Каир, Египет) — египетский футболист, который стал вторым египетским легионером в английской Футбольной лиге. Позже он играл четыре сезона в Американской футбольной лиге до окончания своей карьеры в Канаде.

Карьера игрока

Ранняя карьера

Абдулла родился в 1896 или 1897 году в Каире, Египет. Он начал свою карьеру в «Аль-Ахли Каир» и играл за Египет на Олимпийских играх 1920 года до переезда в Англию.

Великобритания

По прибытии в Англию, Абдулла стал одним из четырёх египтян (тремя другими были Хуссейн Хегази, Мохаммед Латиф и Мустафа Мансур), которые играли в британских профессиональных футбольных лигах до Второй мировой войны. Рон Фергюсон в своей книге «Вертолёт мечты» (англ. Helicopter Dreams) рассказывает, что, когда Абдулла дебютировал за «Дерби Каунти» в матче против «Манчестер Сити», он выбежал на поле с криками «Где мой верблюд?» (англ. Where's my camel?), в итоге оказалось, что он спрашивал «Где Мики Хэмилл?». Абдулла затем переехал в Шотландию играть за «Кауденбит», потом — в Уэльс, чтобы играть за «Бридженд Таун». Он вернулся в Англию, где ещё провёл год с «Хартлпул Юнайтед» до переезда в США.

США и Канада

В 1924 году Абдулла подписал контракт с «Провиденс» из Американской футбольной лиги. Он провёл три сезона с клубом, прежде чем перейти в «Фолл-Ривер Марксмен» в течение 1926/27 сезона. Однако, он покинул «Фолл-Ривер», чтобы присоединиться к «Хартфорд Американс» на 1927/28 сезон. «Хартфорд» провёл всего 11 игр в том сезоне, расформировавшись после матча 23 октября 1927 года с «Нью Бедфорд Уэйлерз». Абдулла затем сыграл восемь матчей за «Нью-Йорк Нэшнелз» до возвращения в «Фолл-Ривер». Затем он переешёл в «Монреаль Карстил» из Канадской национальной футбольной лиги, где и закончил свою карьеру.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ab/tewfik-abdullah-1.html Тевфик Абдулла] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Абдулла, Тевфик

– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?