Абдул Маджид аль-Кауд
Поделись знанием:
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
| Абдул Маджид аль-Кауд عبد المجيد القعود | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 29 января 1994 года — 2 марта 1997 года | |||
| Предшественник: | Абузид Омар Дорда | ||
| Преемник: | Мухаммад Ахмад аль-Мангус | ||
| Вероисповедание: | ислам | ||
| Рождение: | 1943 Итальянская Ливия | ||
Абдул Маджид аль-Кауд (араб. عبد المجيد القعود, родился в 1943 году) — генеральный секретарь Высшего народного комитет Ливии (премьер-министр) с 29 января 1994 года по 1 марта 1997 года.[1]
Напишите отзыв о статье "Абдул Маджид аль-Кауд"
Примечания
- ↑ «Libya.» World Statesmen.org. Web. 03 October 2010. <www.worldstatesmen.org/Libya.htm>.
|
Это заготовка статьи о Ливии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Абдул Маджид аль-Кауд
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
