Абдурахманов, Абдуджабар Абдуджабарович

Абдуджабар Абдуджабарович Абдурахманов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">М.И.Калинин вручает орден Трудового Красного Знамени Председателю СНК Узбекской ССР А.Абдурахманову.</td></tr>
Председатель Совета Народных Комиссаров (с 1946 Совета Министров) УзССР
23 июля 1938 года — 21 августа 1950 года
Предшественник:	Султан Сегизбаевич Сегизбаев
Преемник:	Абдуразак Мавлянов
Рождение:	1907(1907) Ташкент, Сырдарьинская область, Российская империя
Смерть:	1975(1975) Москва
Партия:	ВКП(б) с 1928
Награды:

Абдурахманов Абдуджабар Абдуджабарович (1907, Ташкент Сырдарьинской области Российской империи — 1975, Москва) — советский и узбекский государственный и партийный деятель. Член ВКП(б) с 1928 года.

Биография

Родился в семье ремесленника. Узбек. В 1924—1925 годах — рабочий, затем подмастерье на прядильных фабриках Московской области, где готовились кадры для создававшейся текстильной промышленности Узбекистана. В 1928 году участвовал в строительстве Ферганской текстильной фабрики — первенца текстильной промышленности республики.

С 1929 года — на руководящей хозяйственой и партийной работе: секретарь Маргеланского горкома, секретарь Ферганского горкома, секретарь Янгиюльского райкома, секретарь Кокандского горкома, секретарь Бухарского обкома КП(б) Узбекистана.

23 июля 1938 года назначен Председателем Совета Народных Комиссаров Узбекской ССР. Занял этот пост под конец массового террора 1937—1938 годов, во время которого были репрессированы все три его предшественника: Файзулла Ходжаев, Абдулла Каримов и Султан Сегизбаев. В отличие от партийного руководителя Узбекистана тех лет «ферганца» Усмана Юсупова, Абдурахманов считается выходцем из «ташкентского» клана. С 15 марта 1946 года Председатель Совета Министров Узбекской ССР. 3 февраля 1948 года постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) ему был объявлен «строгий выговор» за провал хлопкозаготовок в 1947 году. 21 августа 1950 года освобождён от должности главы правительства Узбекской ССР.

С 1951 года на различных должностях в Москве и Узбекистане, а также на дипломатической работе:

• 1951—1953 — заместитель министра совхозов СССР.
• 1953—1954 — начальник Главного управления каракулеводческих совхозов Министерства совхозов СССР.
• 1954—1956 — председатель Государственного планового комитета СМ Узбекской ССР.
• 1956—1960 — директор павильона Узбекской ССР на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке (Москва).
• 1960—1964 — советник по экономическим вопросам посольства СССР в Демократической Республике Вьетнам.

Был постоянным представителем Узбекской ССР в Москве.

• 9 июля 1938—1950? — член Бюро ЦК КП (б) Узбекистана.
• 21 марта 1939—16 октября 1952 — член ЦРК ВКП(б).
• 1938?—1954 — депутат Верховного Совета СССР 1—3 созывов.

Награды

Трёхкратный кавалер ордена Ленина; награду от 21 января 1939 году получил «за выдающиеся успехи в сельском хозяйстве, и особенно за перевыполнение плана по хлопку». Кавалер орденов Трудового Красного Знамени и Отечественной войны I-й степени

Литература

• БСЭ. 2-е изд. Т.1. М., 1949.

Ссылки

• [www.knowbysight.info/AAA/00412.asp Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898—1991]
• [www.centrasia.ru/person2.php?news=form&st=1013880314 Справочник специалиста по Центральной Азии]

Отрывок, характеризующий Абдурахманов, Абдуджабар Абдуджабарович

– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.