Абдурахман ибн Умар
| Абдурахман-хан | ||
| ||
|---|---|---|
| 1841 — 1847 | ||
| Предшественник: | Умму Кулсум-бике | |
| Преемник: | Аглар-хан | |
| Вероисповедание: | Суннизм | |
| Рождение: | 1820 Гази-Кумух | |
| Смерть: | 1849 Гази-Кумух | |
| Род: | Шамхал-ханы | |
| Отец: | Умар-бек | |
Абдурахман-хан — правитель Гази-Кумуха, сын Умар-бека, брата Аслан-хана. Был смещён генералом Аргутинским.
Правление
В 1841 году правителем Гази-Кумуха был избран Абдурахман-бек. Абдурахман-хан женился на дочери Нуцал Ага-хана, Шамай-бике.
А. В. Комаров писал: «С начала 1842 года до корпусного командира стали доходить сведения, что многие из членов казикумухской ханской фамилии, в особенности сыновья Таир-бека, постоянно ведут переговоры с Шамилем, чрез Гаджи-Ягью, и выжидают случая прибегнуть к его помощи. Слухи об этом постоянно подтверждались, и потому генерал Головин решился удалить от всякого участия в управлении Казикумухским ханством Махмуд-бека, назначив управляющим Абдул-Рахман-бека»[1].
В 1842 году в Курах направился царский отряд под командованием полковника Заливкина, который арестовал Гарун-бека и отправил его в Тифлис, а управление Кюринским ханством было поручено его брату Юсуф-беку. В 1844 году Шамиль занял сёла Ницовкра, Дучи, Тулизма, Кулушац и Чуртах[2]. В этом-же году Даниял-бек объявил себя союзником имама Шамиля.
Напишите отзыв о статье "Абдурахман ибн Умар"
Примечания
Отрывок, характеризующий Абдурахман ибн Умар
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
