Абдусаматов, Хафиз Шаахмедович

Абдусаматов Хафиз Шаахмедович (род. 2 августа 1925 года в г. Джамбуле) — узбекский литературовед, театровед, критик.

Биография

В годы Великой Отечественной войны работал на авиазаводе в вечернюю смену, днем учился. Закончил с отличием школу, филологический факультет Среднеазиатского государственного университета (1946). Защитил кандидатскую диссертацию в МГУ (1952), науч. руководитель — Л.Тимофеев. Доктор филологических наук (1968), профессор. Кавалер ордена «Мехнат шухрати» (2007). Лауреат Государственной премии Узбекистана (1977), Заслуженный деятель науки Узбекистана (1975). Член Союза писателей СССР (1957). Член редакционных коллегий КЛЭ (1962—1978), журнала «Шарк юлдузи», газеты «Литературный Узбекистан», газеты «Узбекистон адабиёти ва санъати», журнала «Театр» (издаваемого в Узбекистане). Член правления издательства «Советский писатель» (1977). Главный редактор журнала «Шарк юлдузи» (1981—1983).

Монография «Драма назарияси» — победитель конкурса «Истиклол тонги» 2001 года; монография «Шошма, куёш!» удостоена премии АН Узбекистана «Лучшая научная работа года» (2004).

Публикации

Основная сфера интересов — драматургия и театральное искусство; сатира. Монографические исследования, посвященные творчеству драматургов А. Каххара, Алп Джамола, Уйгуна, У.Умарбекова, Туйгуна, К.Яшена; актера Закира Мухамеджанова. Монография «Драма назарияси» — теоретическое обобщение многолетней «театральной хроники» критика. Проблемы сатиры и юмора в узбекской литературе рассматриваются в докторской диссертации.

Один из авторов фундаментального академического издания «Очерки истории узбекской советской литературы» в 2-х т.т. Изд. «Фан» и «Истории узбекской советской литературы» Изд. «Наука».

Отрывок, характеризующий Абдусаматов, Хафиз Шаахмедович

– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…