Абду Джалол
| Абду Джалол - прозвища Усто Джалил, народное звания аксакал Усто (Учитель) | |
| Дата рождения: |
конец XVIII в. |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Подданство: | |
| Дата смерти: |
конец XIX в. |
| Место смерти: | |
Абду Джалол прозвища — Усто Джалил (конец XVIII в., Риштан, Кокандское ханство, — конец XIX в., Риштан, Кокандское ханство) — знаменитый гончар Риштана XIX века. Совместно с братом Абду Джамил,(Усто Кури) обучившиеся технике производства фаянса — чинни в Кашгаре, Иране и восстановили в Риштане эту древнюю утраченную технику производства. Передали рецепт изготовления посуды чинни ученику Абдулла Кулол,(Кали Абдулло). Великий мастер — аксакал Усто (Учитель) для всех гончаров Ферганской долины.
Биография
Абду Джалол, (Усто Джалил) — Усто Джалил родился конец XVIII в., в Риштане (Рошидон) в период правления Кокандских ханов в семье потомственного гончара. Совместно с братом Абду Джамил,(Усто Кури) обучили гончарному искусству многих мастеров Риштана, для которых яылялись Усто (Учителем).
Живым примером работы риштанских гончаров является архитектурный памятник XIX века дворец — Урда, пристанище Кокандского правителя Худояр-хана. Строительство дворца велось с 1863 по 1870 год, где работали более 16 тысяч человек.
Оформление фасада изразцовыми облицовками было поручено братьям Абду Джалол, (Усто Джалил) и Абду Джамил,(Усто Кури) и Абдулла Кулол,(Кали Абдулло) которые со своими учениками были главными мастерами при облицовке дворца и закончили эту работу в 1873 году.
В создании общего художественного эффекта керамического декора, риштанские мастера привезли на строительство дворца не только свои излюбленные приемы, но и обладающую высоким технологическим качеством глину. Богатство примененных риштанскими мастерами керамических техник. В основном это мозаика из цветных глазурованных кирпичиков, различных по форме — продолговатых, квадратных, ромбовидных, в виде звезд. Большую красоту оформлению придают десять каллиграфических надписей, куфический шрифт которых выложен белыми кирпичиками по сочному ультрамариновому фону. Значительное место занимают и майоликовые глазурованные плитки с нанесенными на них растительными узорами.
Худояр-ханом высоко оценил работу Абду Джалола, (Усто Джалил), Абду Джамила, (Усто Кури) и Абдулла Кулола, (Кали Абдулло), кроме материальный вознаграждений по его указанию на южном крыле фасада дворца были отражены слова куфической надписи: «Художник, искусство которого подобно искусству Бехзада, украсил каменные плиты», которые были посвящены риштанским мастерам, тем самым они на ровне с Худояр-ханом и Дворцом-Урдой вошли в историю Средней Азии.
Произведения Абду Джалола, (Усто Джалил) находятся в коллекции Государственного музея искусств Узбекистана.
Напишите отзыв о статье "Абду Джалол"
Отрывок, характеризующий Абду Джалол
Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
