Абдыра
Абдыра (казах, хакас.), аптара (тувин.), амдара (шорск.) — у ряда тюркоязычных народов деревянный сундук для одежды; большой ящик; ящик, шкатулка. Одна из таких абдыр хранится в Минусинском музее (инвентарный номер 2413).
У казахов абдыра — деревянный сундук, часто предназначенный для хранения одежды, обитый росписной узорной жестью (КНЭ). Абдыра находилась в женской половине юрты[1].
У хакасов абдыра 1. шкатулка, коробка; 2. ларчик (Бутанаев В. Я., С.16). В одной хакасской сказке в абдыру поместили девушку, сбросили в реку; один бедняк, у которого не было ни скота, ни добра, была одна юрта да и та пустая, увидел ящик-абдыру и кинулся в воду, вытащил, на берегу открыл и увидел «девушку светлее дня».
Этимология
КНЭ производит название от казахского слова «абыд» («спрятать»).
Рассадин В. И. пишет: «в языке казахов Монголии бытует слово абдыра „сундук для хранения одежды“, которое является адаптацией монг. авдар „сундук“ (ср. лит.-каз. сандык id.)» (С.62)
Напишите отзыв о статье "Абдыра"
Примечания
- ↑ kazatu.kz/science/vn1104eco04.pdf
Литература
- [www.madenimura.kz/ru/culture-legacy/books/book/kazahstan-nacionalnaa-enciklopedia-1-tom?category=all&page=80 Абдыра] // Казахстан. Национальная энциклопедия. — Алматы: Қазақ энциклопедиясы, 2004. — Т. I. — ISBN 9965-9389-9-7.
При написании этой статьи использовался материал из издания «Казахстан. Национальная энциклопедия» (1998—2007), предоставленного редакцией «Қазақ энциклопедиясы» по лицензии Creative Commons [creativecommons.org/licenses/by-sa/3.0/deed.ru BY-SA 3.0 Unported].
Бутанаев В. Я. Хакасско-русский историко-этнографический словарь (Хоорай-орыс тархын этнография сöстiгi). Абакан, 1999. 238 с
Рассадин Валентин Иванович. О характере монгольско-казахских лексических параллелей1 // Гуманитарный вектор. Серия: Педагогика, психология . 2008. № 4. URL: cyberleninka.ru/article/n/o-haraktere-mongolsko-kazahskih-leksicheskih-paralleley1 (дата обращения: 01.04.2016).
К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)Отрывок, характеризующий Абдыра
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
