Абельсон, Гарольд

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан) К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Гарольд Абельсон
Harold Abelson
Абельсон в 2007 году
Дата рождения:	26 апреля 1947(1947-04-26) (76 лет)
Научная сфера:	информатика, этика, право, методология
Место работы:	Массачусетский технологический институт
Учёная степень:	доктор философии (PhD) по математике
Альма-матер:	Принстонский университет Массачусетский технологический институт
Научный руководитель:	Деннис Салливан
Известен как:	Сооснователь Creative Commons и Free Software Foundation
Награды и премии:	Премия Бозе (школа инженерии MIT, 1992) премия им. Тейлора Л. Бута (IEEE-CS, 1995) SIGCSE 2012 выдающийся вклад в области образования в сфере компьютерных наук (АСМ, 2012)
Гарольд Абельсон на Викискладе

Гарольд «Хэл» Абельсон (англ. Harold "Hal" Abelson; род. 26 апреля 1947) — профессор электротехники и компьютерных наук в Массачусетском технологическом институте (MIT Electrical Engineering and Computer Science Department), член Института инженеров электротехники и электроники (англ. Institute of Electrical and Electronics Engineers, IEEE), и директор-основатель Creative Commons и Free Software Foundation.

Образование

Абельсон получил степень бакалавра искусств в Принстонском университете и степень доктора философии по математике в Массачусетском технологическом институте под руководством математика Денниса Салливана.

Работа

Абельсон имеет давнюю заинтересованность в использовании вычислений в качестве концептуальной основы обучения. Он руководил первой реализацией языка программирования Лого для Apple II, который сделал язык широко представленным на персональных компьютерах, начиная с 1981 года; и опубликовал широко продаваемую книгу о Лого в 1982 году. Его книга Turtle Geometry, написанная совместно с Андреа диСесса (Andrea diSessa) в 1981 году, представила вычислительный подход к геометрии, который приводится в качестве «первого шага в революционном изменении всего процесса преподавания/обучения». В марте 2015 года копия книги была продана на первом в мире аукционе компьютерных алгоритмов.

Вместе с Джеральдом Джеем Сассманом Абельсон разработан вводный курс информатики в МТИ, где изучаются предмет, структура и интерпретация компьютерных программ, организованный вокруг понятия, что компьютерный язык является, прежде всего, формальной средой для выражения идей в методологии, а не просто способом выполнения операций. Эта работа, вместе с учебником с таким же названием, видеозаписями лекций, а также наличием на персональных компьютерах схемы диалекта Lisp (используется в преподавании курса), оказала влияние во всем мире на преподавание в университетых компьютерных наук.

Он является приглашенным преподавателем в Google, где он является частью команды «App Inventor для Android», образовательной программы, разработанной с целью научить людей писать приложения для мобильных телефонов. Он вместе с Дэвидом Уолбером, Эллен Спиртус, и Лиз Луни является соавтором книги о App Inventor, опубликованной O’Reilly Media в 2011 году.

Свободное движение программного обеспечения

Абельсон и Сассмен также были частью движения свободного программного обеспечения, в том числе работали в Совете директоров Фонда свободного программного обеспечения.

Проект MIT OpenCourseWare был создан по инициативе Абельсона.

Награды и премии

• Один шести стипендиатов Массачусетского технологического института в 1992 году, в знак признания его значительного и устойчивого вклада в преподавание и высшее образование
• 1992 год — премия Бозе
• В 1995 получил премию Тейлора Л. Бута от IEEE Computer Society за постоянный вклад в педагогику и преподавание информатики
• В 2011 получил премию Karl V. Karlstrom Outstanding Educator Award за «вклад в вычисления образование, через его инновационные достижения в учебных программах, предназначенных для студентов, обучающихся различным видам вычислительной экспертизы, и за его лидерство в движении за открытые образовательные ресурсы».
• 2012 году получил премию SIGCSE (акроним от Special Interest Group on Computer Science Education) от ACM за выдающийся вклад в образование в сфере информатики

Ссылки

• [swiss.csail.mit.edu/~hal/hal.html Abelson’s Website at MIT]
• [creativecommons.org/board Creative Commons]

Отрывок, характеризующий Абельсон, Гарольд

Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.



Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.