Тасман, Абел Янсзон

Абел Янсзон Тасман
Голландский мореплаватель
Место рождения:	Лютьегаст (Гронинген), Нидерланды
Место смерти:	Батавия (ныне — Джакарта, Индонезия)

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

А́бел Янсзон Тасма́н (нидерл.  Abel Janszoon Tasman, 1603, Лютьегаст, провинция Гронинген — 10 октября 1659, Батавия (сейчас Джакарта) — голландский мореплаватель, исследователь и купец. Получил мировое признание за возглавляемые им морские походы в 1642—1644 годах. Первым среди известных европейских исследователей достиг берегов Новой Зеландии, Тонга и Фиджи. Собранные во время его экспедиций данные помогли доказать тот факт, что Австралия является отдельным континентом. Имя мореплавателя носит остров Тасмания и Тасманово море.

Биография

Абел Янсзон Тасман родился в 1603 году в деревушке Лютьегаст недалеко от Гронингена (сейчас муниципалитет Гротегаст провинции Гронинген) в Нидерландах. Точная дата его рождения неизвестна. Первое документальное упоминание о нем относится к 1631 году, когда он, уже овдовевший к тому времени, вновь женился. Как следует из сохранившейся церковной записи, его супруга была неграмотна и происходила из бедной семьи, что косвенно подтверждает обоснованность предположений исследователей его биографии о его невысоком социальном статусе в тот период.

Предположительно в то же время Абел Тасман поступает на службу в Голландскую Ост-Индскую компанию в качестве простого матроса, но уже в записях 1634 года он фигурирует в роли шкипера одного из кораблей компании. Основным занятием моряков компании в то время являлось обслуживание перевозок специй и пряностей, являвшихся дорогим и ценным товаром для европейского рынка.

В 1638 году Тасман, командуя кораблём, плавал в Индию.

В 1639 году Тасман возглавляет один из двух кораблей (вместе с М. Квастом), снаряженных Ост-Индской компанией для исследования районов мореплавания в регионе Японии и торговых возможностей с местным населением. В целом данная экспедиция была неуспешной и после шести месяцев, проведённых в море корабль Тасмана, потеряв почти 40 из 90 человек экипажа возвратился к голландскому форту Зеландия на острове Формоза (Тайвань). В это плавание им был открыт остров Бонин.

В 1640 году Тасман вновь возглавил один из 11 голландских кораблей, направившихся к берегам Японии. В этот раз он провел в японском порту Хирадо около трёх месяцев.

В 1642 году Тасман назначается командиром отряда из двух кораблей Ост-индийской компании, направляемых на исследования южных и восточных вод Тихого Океана. По гипотезам географов и мореплавателей той эпохи, именно эти воды должны были омывать берега мифической Неведомой Южной земли, о возможном богатстве которой рассказывали несколько поколений. Во время этого плавания, 24 ноября 1642 года, Тасман открыл у берегов Австралии большой остров (Тасмания) и назвал его в честь губернатора Нидерландской Ост-Индии землей Ван-Димена. Проследовав несколько десятков миль вдоль берега острова, Тасман повернул к востоку и 13 декабря увидел очертания ещё одной незнакомой земли. Это был остров Южный,относящийся к Новой Зеландии. Во время стоянки у этого острова европейцы впервые встретились с маори, коренными жителями Новой Зеландии. Встреча закончилась трагически: маори напали на высадившихся голландцев, убили нескольких матросов и скрылись. Раздосадованный этим происшествием Тасман назвал это место Бухтой убийц (теперь залив Голден-Бей). Продолжив путь вдоль западного побережья острова Северный Тасман добрался до его оконечности и повернул на северо-восток. 21 января 1643 года экспедиция достигла архипелага Тонга, открыв здесь несколько неизвестных ранее островов. Пополнив на Тонга запасы воды и продовольствия, 6 февраля корабли Тасмана подошли к островам архипелага Фиджи. Далее, оставив к югу острова Фиджи, Тасман прошёл вдоль северного берега Новой Гвинеи и 15 июня, после почти десятимесячного путешествия прибыл в Батавию.

В 1643 году Тасман возглавил отряд из трёх кораблей Ост-индийской компании, прошедших вдоль западных берегов Новой Гвинеи и северного побережья Австралии. В результате были впервые нанесены на карту значительная часть побережья северной Австралии.

С точки зрения руководства Ост-индийской компании, плавания отрядов кораблей под командованием Тасмана в 1642—1644 годах окончились полной неудачей — новые районы торговли так и не были обнаружены и не были найдены новые морские проходы для осуществления навигации. Вплоть до путешествий через почти 100 лет британского мореплавателя Джеймса Кука, европейцы так и не начали освоение Новой Зеландии, а посещения Австралии носили единичный характер и чаще всего вызывались кораблекрушениями. После возвращения экспедиции в Батавию Тасману был присвоен чин командора и поднято жалование, а сам он был назначен членом Юридического совета Батавии. В 1647 году он был направлен в качестве представителя к королю Сиама, а в 1648 году возглавил отряд из восьми кораблей, выступивших против кораблей испанского флота

Около 1651 года Абел Тасман вышел в отставку и перешел к занятием торговлей в Батавии.

Скончался Абел Янсзон Тасман 10 октября 1659 году в Батавии.

Увековеченная память

В память о Абеле Янсзоне Тасмане названы:

• Открытый им остров Тасмания у берегов Австралии
• Море в южной части Тихого Океана между берегами Австралии и Новой Зеландии
• Котловина в южной части Тихого Океана между берегами Австралии и Новой Зеландии
• Выступ материка на северо-западе Австралии
• Мост длиной 1,3 км в городе Хобарт — административном центре Тасмании
• Скоростная дорога (Tasman Highway (or A3)) на острове Тасмания
• Национальный парк в Новой Зеландии
• Горная вершина в Новой Зеландии
• Озеро в Новой Зеландии
• Залив в Новой Зеландии
• Административный район в Новой Зеландии

Литература

• Невский В. В. Открытия Тасмана. — М.: Географгиз, 1961. — (Замечательные географы и путешественники).
• Внуков Н. Великие путешественники. Биографический словарь. — СПб.: «Азбука», 2000. — 10 000 экз. — ISBN 5-267-00048-5.
• Жюль Верн. История великих путешествий. — М.: «Терра», 1993.
• Свет Я. М. История открытия и исследования Австралии и Океании. — М.: Мысль, 1966. — 400 с. — (Открытие Земли). — 12 000 экз.

Ссылки

• [www.vokrugsveta.ru/tv/vs/cast/412/ Австралия. Абель Тасман]. Вокруг света. Проверено 14 марта 2015.
• [www.peoples.ru/science/seafarers/tasman/ Абель Тасман — факты жизни]

Отрывок, характеризующий Тасман, Абел Янсзон

– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.