Абенаки

Абенаки (Абнаки) (англ. Abenaki/Abnaki) — индейское племя в США (штаты Мэн, Нью-Гэмпшир, Вермонт) — около 2,3 тысячи человек и Канаде — около 1 тысячи. Входило в Вабанакскую конфедерацию. Официально признано в 1976 году. Язык — абенаки алгонкинской группы.

В штате Мэн в настоящее время расположены 3 резервации абенаков — для племён пенобскотов, пассамакуодди и малеситов. Ещё 7 резерваций находятся в Нью-Брансуике и Квебеке. Кроме того, значительная часть абенаков не имеет своих резерваций и проживает мелкими рассеянными группами в Нью-Гэмпшире и Вермонте.

История

Индейцы племени абенаки проживали на нынешней территории США (Новая Англия) и Канады (Атлантические провинции Восточной Канады). В настоящее время (2007) абенаки проживают в области Квебека (Канада) и штате Вермонт (США)

Абенаки и их предки жили на этой территории как минимум 10 000 лет и занимались сельским хозяйством: выращивали кукурузу, бобы, тыкву. Их поселения в основном располагались в долинах рек. Они также занимались охотой, ловили рыбу и собирали дикие плоды. В сельском хозяйстве рыбу часто использовали как удобрение.

Абенаки в течение года в основном жили большими семьями на летних стоянках; каждая семья занимала отдельные охотничьи территории, унаследованные от отца. Селились в основном у рек или побережья, чтобы было возможно ловить рыбу. Эти летние деревни были небольшими, в среднем в них проживало по 100 человек.

Многие абенаки селились в длинных домах, с овальными крышами, но самое удобное летние жилище имело выпуклую форму (вигвам), покрытую корой. Зимой, покрытый корой вигвам имел коническую форму.

Абенаки не были объединены в политический союз, это скорее племена, объединённые по географическому и лингвистическому принципу. Иногда несколько племён объединялись под властью одного sahem (вождя) для  войны, тем не менее центральной власти у них не было. Даже на племенном уровне власть вождей была ограничена, и важные решения о войне и мире обычно требовало собрания всех взрослых членов племени. Конфедерации Абенаки не было до 1670 года, до момента непрерывных войн с Ирокезами и английскими колонистами.

Нехватка центральной власти помогала Абенакам. Они в любой момент могли оставить своё поселение и уйти в отдалённые районы, вне досягаемости врагов. Это была стратегия, которая путала Ирокезов и англичан. Абенаки могли только исчезать, перегруппировываться, и затем контратаковать. Это была эффективная стратегия во времена войны, но это оставило впечатление, что Абенаки был кочевниками. С тех пор как абенаки обычно отступали к Канаде в течение войны, в Новой Англии абенаков воспринимали как канадских индейцев, которыми, конечно, они не были, но это служило оправданием для завоевателей, захватить большинство их земель в Штате Мэн, Нью-Хэмпшир, и Вермонт, без компенсации.  Только племена Пенобскот и Пассамакуодди подписали соглашения и держали часть их земли. Другие абенаки были лишены земли. Однако, не было никакой "поездки в закат." В значительной степени невидимый за эти годы, абенаки стали жить рассеянно в небольших поселениях.  Перед контактом с европейцами абенаки (исключая пеннакооков (Pennacook) и микмаков (Micmac), приблизительно насчитывали около 40 000, разделенных примерно на 20 000 восточных абенаков, 10 000 западных, и 10 000 "морских".

После нескольких столетий эпидемий и войн, было меньше чем 1 000 абенаки.

Население в настоящее время выздоравливало к почти 12 000 с обеих сторон границы.

В штате Вермонт, городе Свентон живут сококи (Sokoki), племя абенаки, иногда упоминаются как западные абенаки. Sokoki — их самоназвание. Их первоначальное название — вабанаки (Wabanaki), "те, кто живут в восходе солнца", или "жители востока". Это племя, которые насчитывало около 1200 человек, было признано другими абенаки в Квебеке истинными абенаки. Штат Вермонт расширил признание на племя в 1976, только отменил это в 1977 из-за протестов охотников и рыбаков. Государственное признание включило специальную охоту и права рыболовства для поселений.

Несмотря на изъятие государственного признания, поселение Sokoki (Св. Фрэнсис) преследует федеральное признание; длинный и запутанный процесс. Чтобы утвердиться как функционирующая правительственная организация, абенаки приняли конституцию, установили процедуру выборов для племенного совета и определил полномочия и обязанности (пошлины) племенного совета и руководителя, (Мистер Хомер Ст. Фрэнсис). 24 июля 1991 нация абенаки приняла племенной флаг.

Литература

• Masta, Henry Lorne. Abenaki Legends, Grammar and Place Names. — Toronto: Global Language Press, 2008. — ISBN 978-1-897367-18-6.

Ссылки

• [www.abenakination.org/ St. Francis/Sokoki Band of Abenaki]
• [www.cowasuckabenaki.com/ Koasek (Cowasuck) Traditional Abenaki Nation]
• [www.elnuabenakitribe.org ELNU Tribe Of The Abenaki]
• [www.cbodanak.com/ Abenakis of Odanak]

Отрывок, характеризующий Абенаки

– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.