Абзианидзе, Георгий Николаевич

Георгий Абзианидзе
груз. გიორგი აბზიანიძე
Дата рождения:	13 мая (23 мая) 1907(1907-05-23)
Место рождения:	Кутаиси, Российская империя
Дата смерти:	6 апреля 1976(1976-04-06) (68 лет)
Место смерти:	Тбилиси
Страна:	СССР СССР
Научная сфера:	литературоведение
Учёная степень:	доктор филологических наук
Альма-матер:	Тбилисский государственный университет

Гео́ргий Никола́евич Абзиани́дзе (груз. გიორგი ნიკოლოზის ძე აბზიანიძე, 23.05.1907 г., Кутаиси, Российская империя — 6.04.1976 г., Тбилиси, Грузия) — грузинский советский литературовед.

Биография

Родился 10 мая (23 мая) 1907 года в Кутаиси в семье педагога. В 1929 году окончил филологический факультут Тбилисского государственного университета. С 1935 года работал в Институте истории грузинской литературы им. Шота Руставели. Доктор филологических наук (1964), профессор (1965).

Умер в Тбилиси 6 апреля 1976 года.

Научная деятельность

В 1940 году вышла книга Абзианидзе «Акакий Церетели. Жизнь и творчество» (на русском языке; на грузинском — в 1960), в 1950 году — сборник исследований и монографий «Грузинские классики» (груз. ქართველი კლასიკოსები). Является автором книги «Очерки по истории грузинской общественной мысли XIX века» (груз. ნარკვევები XIX საუკუნის ქართული საზოგადოებრივი აზრის ისტორიიდა, 1959). Ему принадлежат также статьи о советских писателях, статьи по вопросам эстетики и истории русско-грузинских литературных связей.

Отрывок, характеризующий Абзианидзе, Георгий Николаевич

– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.