Абишев, Ораз

Ораз Абишев
Дата рождения:	1 мая 1916(1916-05-01)
Место рождения:	Кайнар, Абралинский район, Семипалатинская область, Российская империя
Дата смерти:	14 марта 2013(2013-03-14) (96 лет)
Место смерти:	Алма-Ата, Казахстан
Гражданство:	Российская империя Российская империя СССР СССР Казахстан Казахстан
Профессия:	кинорежиссёр
Карьера:	1939-2013
Направление:	Документалистика, художественная кинематография
Награды:
IMDb:	5721496

Ораз Абишев (1 мая 1916 — 14 марта 2013, Алма-Ата) — советский и казахский кинорежиссёр, основоположник казахского документального кино.

Биография

В 1938 году окончил школу при Казахском музыкальном театре в Алма-Ате, в 1938—1939 годах — солист этого театра. Исполнял партии Мыржакыпа Дулатова в опере «Жалбыр» в качестве дублёра Канабека Байсеитова, Сыпыра-Жырау в опере «Ер-Таргын», Сансызбая в опере «Кыз-Жибек».

В 1939 году в связи с подготовкой национальных кинокадров Абишев направлен на практическую работу в кинематограф. Стажировался на киностудиях «Мосфильм» и «Ленфильм». О. Абишев был учеником таких режиссёров, как Моисей Левин, Григорий Рошаль, Роман Кармен.

С 1944 года — режиссёр киностудии «Казахфильм», ставил главным образом документальные и научно-популярные фильмы. Среди его работ фильмы о красоте родного края — «Баян Сулу», «Боровое», «Алма-Ата», о развитии промышленности Казахстана — «Город шахтеров», «В нашем городе», «На земле казахской», «Рабочие девчата», фильмы о тружениках села — «Наш колхоз», «На дальних пастбищах», «Дитя солнца», «Зовет вторая целина», «Преображенная целина», фильмы-портреты — «Дина Нурпеисова», «Абай», «Мукан Тулебаев», «Его звали Хаджи Мукан», «Высокое небо Талгата», «Сад Калдыбая», «Рапия» и другие.

Член Союза кинематографистов СССР. Член КПСС с 1945 года.

Скончался 14 марта 2013 года.

Награды и премии

• Член Союза кинематографистов СССР (1957).
• Заслуженный деятель искусств Казахской ССР (1960).
• Народный артист Казахской ССР (1966).
• Лауреат Государственной премии Казахской ССР (1974).
• орден Октябрьской Революции
• орден Трудового Красного Знамени (22.08.1986)
• 2 ордена «Знак Почёта» (в т.ч. 03.01.1959)
• Орден Республики Казахстан «Отан» и титул «Экран щебери» (Мастер экрана).

Отрывок, характеризующий Абишев, Ораз

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.