Аблесимов, Александр Онисимович

Александр Онисимович Аблесимов
Род деятельности:	писатель

Алекса́ндр Они́симович (Анисимович) Абле́симов (27 августа (7 сентября) 1742—1783) — русский драматург-сатирик, автор знаменитой в своё время музыкальной комедии «Мельник — колдун, обманщик и сват».

Биография

Из мелкопоместных дворян, из небогатых помещиков Галичского уезда Костромской губернии. Образование получил самое ограниченное и ещё в детском возрасте, в 1751 году, записан был на военную службу.

В 1758 году начал действительную военную службу солдатом в артиллерии на Семилетней войне.

В 1759 году был произведён в подпрапорщики; с 1760 по 1762 год в звании сержанта был в походах до Бреславля, Глогау и Франкфурта-на-Одере, а также по Висле.

В 1765 году состоял фурмейстером, в 1766 году уволен с чином прапорщик.

Только благодаря тому, что попал он на службу в лейб-кампанскую канцелярию и переписывал набело служившему там А. П. Сумарокову стихи его, в Аблесимове пробудились природные способности к литературному творчеству.

Из этой канцелярии Аблесимов перевёлся в комиссию для составления уложения о наказаниях, затем поступил на военную службу, был адъютантом генерал-майора А. Н. Сухотина, сопровождал его в походе в Грузию, Имеретию и Мингрелию, участвовал в блокаде турецкой крепости Поти.

В 1772 году возвратился в Россию и затем, дослужившись до капитанского чина, перешёл экзекутором в московскую управу благочиния.

В этой должности Александр Онисимович и умер в Москве в начале 1783 года в крайней бедности.

По словам актёра и издателя И. Зауервейда в Russische Theatralien (1784), эта бедность объясняется тем, что жалованье и довольно значительный гонорар за свои пьесы Аблесимов использовал исключительно на воспитание единственной дочери.

Литературная деятельность

Литературную деятельность начал с 1759 в «Трудолюбивой пчеле» А. П. Сумарокова элегией «Сокрылися мои дражайшия утехи» и шуточным стихотворением «Подьячий здесь зарыт». Затем Аблесимов напечатал сборник стихотворных басен под заглавием «Сказки» (Санкт-Петербург, 1769), а в новиковском «Трутне» 1769—1770 г. поместил ряд сатирических стихотворений и статеек, частью без подписи, частью под псевдонимом Азазеза Азазезова. В этих своих произведениях Аблесимов по преимуществу подражает сатирам и басням Сумарокова; круг обличения его не обширен: подьячие, моты, хвастуны, щёголи; язык местами не лишён выразительности, но в общем страдает некоторой растянутостью.

20 января 1779 года впервые поставлена была знаменитая комическая опера Аблесимова «Мельник — колдун, обманщик и сват» (Москва 1782, 1817, 1886; Санкт-Петербург, 1831 и чаще) с музыкой М. М. Соколовского, составленной из русских песен. Сюжет оперетки взят прямо из народной жизни и был первым в этом роде воспроизведением русского быта. Это одна из тех «народных» опер XVIII века, которые принадлежат к числу первых попыток влить струю народности в русскую литературу и театр, заполонённые немецко-французским псевдоклассицизмом.

Аблесимов не был в этом деле инициатором. Есть известие, что ещё в 1740-х годах поставлена была «комедия на музыке» Колычева, взятая автором «из древних русских сказок», а при Елизавете в Головинском «вольном театре» дана была комическая опера «в русских нравах» «Танюша, или Счастливая встреча», текст которой был написан Дмитревским, а музыка Ф. Г. Волковым. Затем появились такие же оперы Михайлы Попова «Анюта» (впервые поставлена в 1772 с музыкой Е. И. Фомина), Михаила Матинского «Перерождение» (1777). Но из всех опер, «Мельнику» предшествовавших и за ним последовавших («Сбитеньщик» Княжнина), опера Аблесимова имела наибольший успех, который она сохранила и в первой половине XIX века.

Другие сочинения Аблесимова: «Счастье по жребию» (М., 1780), оперетка «Странники» (М., 1780), драматический диалог на открытие нового Петровского театра в Москве. Не напечатаны и утеряны комедии «Подьяческая пирушка» и «Поход с непременных квартир».

В 1781 г. Аблесимов анонимно издавал в Москве сатирический журнал: «Раскащик забавных басен, служащих к чтению, в скучное время; или когда кому делать нечево», который далеко уступал Новиковским изданиям и успеха не имел.

Собрание сочинений Аблесимова издал Смирдин (Санкт-Петербург, 1849).

Преодолев влияние Сумарокова, Аблесимов отказывается от «высокого штиля» и один из первых в России выдвигает элементы реализма и народности (впервые изображается крестьянская среда).

Библиография

• Сочинения. Издание Александра Смирдина в серии "Полное собрание сочинений русских авторов". Спб.: тип. Якова Трея, 1849, [6]+164 стр.
• Полное собрание стихотворений (1849) в «Русской поэзии» под ред. С. А. Венгерова, т. I. — СПб. 1897.
• Соч., СПб. 1849; [Соч.], в кн.: Русская комедия и комическая опера XVIII в., М.—Л., 1950.
• Венгеров С. А. Источники словаря русских писателей. т. I. — СПб. 1900.
• Венгеров С. А. Критическо—биографический словарь русских писателей и учёных. т. I. — СПб. 1889.
• История русской литературы XVIII в. Библиографический указатель. Под ред. П. Н. Беркова, Л., 1968.
• Аблесимов // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• Произведения Александра Аблесимова в Викитеке

Отрывок, характеризующий Аблесимов, Александр Онисимович

В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.


Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.