Абордажная сабля
Абордажная сабля (англ. cutlass) — рубящее или рубяще-колющее клинковое холодное оружие.
Имеет вид недлинной (60—80 см), но широкой (4—6 см) сабли, с прямым или слегка изогнутым однолезвийным клинком и хорошо развитой гардой типа корзины или чаши. Эфес был спроектирован таким образом, чтобы в сражении почти полностью защищать кисть, и хорошо подходил для нанесения им «кастетных» ударов на близком расстоянии. Тяжелое лезвие позволяло рубить канаты и прорубаться через закрытые двери, а короткий клинок в тесном пространстве корабля был эффективнее традиционных сабель и шпаг.[1]
Применялась военными моряками и пиратами при абордажных схватках с XVII по вторую половину XIX века, когда абордажный бой утратил своё значение. Некоторыми оружиеведами абордажная сабля относится к тесакам.
В компьютерных играх, посвящённых пиратской тематике, известна также как «катлэсс».
См. также
- Абордажный палаш
- Тесак
- Кортик
- Бебут
- Меч-бабочка (англ. Butterfly sword) — китайский аналог короткой абордажной сабли, пользовавшийся особой популярностью у китайских пиратов
- Абордажный топор
- Абордажная пика
Напишите отзыв о статье "Абордажная сабля"
Примечания
- ↑ [www.letopis.info/themes/pirates/abordajnaja_sablja.html Абордажная сабля]. www.letopis.info. Проверено 8 сентября 2015.
Ссылки
Это заготовка статьи об оружии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
В другом языковом разделе есть более полная статья Cutlass (англ.) Вы можете помочь проекту, расширив текущую статью с помощью перевода.
|
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
|
Отрывок, характеризующий Абордажная сабля
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».