Аборенков, Василий Васильевич

Василий Васильевич Аборенков
Дата рождения	29 апреля (12 мая) 1901(1901-05-12)
Место рождения	дер. Перевертка, Бежецкий уезд, Тверская губерния, Российская империя
Дата смерти	18 августа 1954(1954-08-18) (53 года)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	артиллерия
Годы службы	1918—1948
Звание
Командовал	Командующий Гвардейскими миномётными частями, начальник Главного военно-химического управления РККА
Сражения/войны	Гражданская война в России Великая Отечественная война Советско-японская война
Награды и премии
В отставке	преподаватель

Василий Васильевич Аборенков (1901 — 1954) — военный специалист и организатор по разработке установок залпового огня БМ-13 и БМ-8, организатор и первый руководитель гвардейских миномётных частей, военный инженер первого ранга, генерал-лейтенант артиллерии РККА (1943), лауреат Сталинской премии (1943 г.).

Биография

Родился 29 апреля (12 мая) 1901 года в деревне Перевёртка (ныне Тверская область) в семье отставного канонира Гвардейской конно-артиллерийской бригады. В 1918 год добровольцем вступил в РККА. Окончил артиллерийские курсы, воевал под Ямбургом и Красным Селом в составе курсантской батареи, с декабря 1919 по октябрь 1920 был командиром артиллерийской батареи на Западном и Восточном фронтах Гражданской войны. Член РКП(б) с 1919 года.

В 1930 году окончил Военно-техническую академию РККА и стал военным инженером. В 1932 — 1936 годах преподаватель Военно-технической и Военно-химической академий РККА. В 1936 — 1937 годах начальник отделения НИИ РККА. C 1937 года — старший помощник начальника отделения Артиллерийского управления РККА. С 1940 года — начальник отделения Артиллерийского управления РККА. По своим должностным обязанностям курировал разработку ракетных вооружений и Реактивный научно-исследовательский институт, в частности, создание реактивных снарядов и пусковых установок для них (БМ-13 «Катюша», БМ-8).

Будучи грамотным инженером и эрудированным человеком, в ходе работы над конструкцией снарядов и установки, предлагал оптимальные технические решения. Оказывал всемерное содействие и помощь по принятию на вооружение и производство установок залпового огня. Большую роль в отработке и конечном принятии на вооружение пусковых установок для сухопутных войск сыграл старший военпред ГАУ при РНИИ Василий Аборенков.

Б. Е. Черток в книге «Ракеты и люди» рассказывал :

Масштабы этих работ под сильным нажимом Аборенкова существенно расширились. К работам по снарядам подключались военные инженеры Шварц, Соркин, а по самоходным пусковым установкам — Гвай, Павленко, Галковский, Попов. В 1939 году были изготовлены первые самоходные пусковые установки на базе автомобиля ЗИС-6. Заместителем наркома обороны по артиллерии был маршал артиллерии Кулик. Он отвечал за деятельность Главного артиллерийского управления, за оценку и принятие на вооружение новых минометных средств. Он обязан был лично докладывать, если не Сталину, то наркому Тимошенко. Но он недооценил это новое оружие. Тогда Аборенков, совершенно убежденный в эффективности реактивных снарядов по опыту использования в авиации, через голову своего начальника маршала Кулика сообщил об этой разработке в докладной записке Сталину. Аборенков рисковал если не головой, то карьерой. Надо отдать должное его смелости.

Г. К. Жуков в своих мемуарах вспоминает, что вскоре после назначения его начальником Генерального штаба Сталин спросил, знаком ли он с реактивными минометами. Жуков ответил, что только слышал о них, но не видел.

Сталин сказал: — Ну, тогда с Тимошенко, Куликом и Аборенковым вам надо в ближайшие дни поехать на полигон и посмотреть их стрельбу.

В это время Аборенков был начальником отделения в ГАУ. По чину никак не положено ему было общение со Сталиным. Тем более интересно, что Сталин о нём знал.

C 1941 года — заместитель начальника Главного артиллерийского управления РККА.
В сентябре 1941 года назначен первым командующим вновь созданных Гвардейских миномётных частей РККА. С 1942 года — заместитель наркома обороны по химической обороне и Гвардейскими миномётными частями. Одновременно, в 1942 — 1946 годах — начальник Главного военно-химического управления РККА. В 1947—1948 годах возглавлял кафедру взрывчатых веществ в ВАХЗ. Генерал-лейтенант артиллерии (1943)

В 1948 году уволен из рядов СА по болезни.
Умер 18 августа 1954 года. Похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище.

Награды

• Сталинская премия первой степени (Постановление СНК СССР (закрытая часть) от 22 марта 1943 года) — за организацию работ по созданию БМ-13 («Катюша»).
• два ордена Ленина (28.07.1941, 21.02.1945)
• три ордена Красного Знамени (24.3.1942, 03.11.1944, 1948)
• орден Кутузова II степени
• орден Красной Звезды (1940) — за участие в советско-финской войне (1939—1940)
• медали

Источники

• Печёнкин А. А. Нарком обороны СССР И. В. Сталин и его заместители // Военно-исторический журнал. — 2005. — № 8. — С. 23.
• Мороз В. «Катюша»: через драму к триумфу // Красная звезда. — 14 июля 2001.
• Черток Б. Е. Ракеты и люди. Фили — Подлипки — Тюратам. — 2-е изд. — М.: Машиностроение, 1999. — 448 с. — 1 300 экз. — ISBN 5-217-02935-8

Отрывок, характеризующий Аборенков, Василий Васильевич

Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.


Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.